Борис Воробьев - ДЕСЯТЬ БАЛЛОВ ПО БОФОРТУ (Повести и рассказы)

— Маэстро позволит? — неожиданно услышал Кирилл, и к столику приткнулся невысокий парень лет тридцати в потрепанной канадке, под которой был виден грубошерстный свитер.

Кирилл кивнул.

Парень сел, быстро ощупав его внимательным взглядом. Достал сигареты.

— Кури, — предложил он, протягивая Кириллу пачку и щелкая пальцем по донышку.

Рука у него заметно дрожала, словно парень сильно продрог или волновался. Тыльную сторону ладони украшала татуировка, искусно сделанная красной, зеленой и черной тушью: парусник, а под ним — скрещенные якоря и надпись: "Ведь ты моряк, Мишка".

— Кури, — повторил парень.

Кирилл, перебивавшийся в последнее время с хлеба на квас, с благодарностью взял сигарету. Парень ловко щелкнул зажигалкой.

— Отдыхаем?

Кирилл в нескольких словах объяснил ситуацию.

— Чудак! — Парень развел руками. — Это дело мы в два счета обстряпаем. Закажи-ка чего-нибудь горячительного для разгона, — без всякого перехода сказал он.

Кирилл понял, что с мечтой о макаронах придется расстаться.

— Вина? — предложил он.

— А нам, чучмекам, одна фигня, что водка, что пулемет — лишь бы с ног валило, — хвастливо ответил парень. Он как-то сразу переменился, сел поудобнее, словно до этого ждал, что его вот-вот прогонят.

Кирилл подозвал официантку и заказал два стакана вина.

— Вам какого? — опросила официантка. — Крепленого или сухого?

— Сухое, мадам, бывает только сено, — ответил парень. — Неужели мы похожи на лошадей?

Когда вино принесли, парень взял свой стакан и, рассматривая вино на свет, бодро сказал:

— Ну, кореш, будем. Как говорили древние: истина — в вине. — Он медленно, со смаком выцедил стакан. Потом, попыхивая сигаретой, потянулся через стол к Кириллу: — Что такое жизнь, кореш?

Кирилл пожал плечами. Он счел этот вопрос прелюдией к деловому разговору и решил предоставить инициативу своему новому знакомому.

— А-а, — сказал парень, откидываясь назад, — не знаешь! А я знаю! Как сказал один классик: жизнь — это сложная и трогательная комбинация.

— Так это сказал классик, а не ты, — перебил парня Кирилл, которого стали раздражать и манера парня вести разговор, и его постоянные ссылки то на классиков, то на древних.

— Замри! — сказал парень. — Ты думаешь, Мишка травит? Нет, кореш, Мишка не травит. Мишка сказал тебе, что устроит, — значит, устроит. Железно! Сообрази-ка еще по колбочке.

После второго стакана парня понесло. Фамилии и имена сыпались из него, как из рога изобилия. Он предлагал Кириллу то одно место, то другое, тут же отвергал их и называл новые. В конце концов он решил, что время терять не стоит, а нужно сейчас же топать к одному фартовому мужику, который все может. Но поскольку такие дела с кондачка не решают, он предлагает выпить посошок на дорожку.

Кириллу не оставалось ничего другого, как согласиться. Он повернулся, чтобы позвать официантку, и носом к носу столкнулся с подходившим к их столику Побережным.

— Здорово, племяш! — приветствовал тот Кирилла. — Гляжу, вроде ты, вроде нет. Дай, думаю, подойду. — Он критическим взглядом смерил Кирилла. — Видно, здорово тебя прищучило, коли с Мишкой пьешь. Охмуряешь? — строго спросил он у парня, подсаживаясь к столу и сдвигая в кучу пустые стаканы.

— Да вот, подмазали малость, Дмитрич, — мелко засуетился Кириллов знакомый. — Не подмажешь — не поедешь.

— Сгинь! — велел ему Побережный.

Парень сразу обмяк, как краб, боком съехал со стула и пропал в табачном дыму и облаках пара, врывавшихся в столовую вместе с людьми.

Удивленный столь неожиданной метаморфозой, Кирилл не знал, что сказать. Он с глупым видом сидел за столом, как школьник, которому сделали нагоняй.

— Зря ты его так, дядя, — наконец вымолвил он. — Этот тип обещал меня на работу пристроить.

— Кто? — опросил Побережный. — Мишка? Ха-ха-ха! — захохотал он так, что стаканы запрыгали по столу.

Кирилл понял, что сморозил какую-то величайшую глупость.

Насмеявшись вволю, Побережный сказал:

— Знаешь, кто такой Мишка? Не знаешь. Так я тебе объясню. Бич это. Его самого никуда не берут. Сто мест сменил, и отовсюду выгнали. Работы, как черт ладана, боится, только и знает сачковать. Подачками бывших дружков живет да еще тем, что дурачков вроде тебя околпачивает. Наговорит семь верст до небес и все лесом, напьется, нажрется за чужой счет и смоется. А ты — устроить!.. Ну, рассказывай, что и как.

— А чего рассказывать, — сказал Кирилл, уязвленный тем, что так по-дурацки попался на удочку первому подвернувшемуся прощелыге. — И так все ясно.