Владимир Колотенко - Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия

Эсэс не любил Брежнева, но эта его нелюбовь никого не интересовала. Была цель, были средства, надо было выполнять свой долг и взятые обязательства. Генерал налил себе коньяку и выпил.

– Что мне ему сказать? Вы же понимаете, что у него сотни шептунов, он никому не верит и мои уговоры подождать еще день или два ему до жопы…

Мы знали, чем весь этот разговор закончится, поэтому Жора взял на себя смелость сказать:

– Мы готовы…

Генерал на мгновенье умолк, рука его снова потянулась к бутылке.

– Нам необходимо следующее, – продолжил Жора и взял трубку в обе руки так, словно собрался вручать ее генералу как саблю. Я знал этот его жест – он принял решение.

На мгновение в комнате воцарилась тишина. Затем генерал произнес:

– Ну?..

– Первое, – сказал Жора и положил трубку на стол, – никто к нему с завтрашнего дня не должен прикасаться.

– К кому? – задал дурацкий вопрос генерал.

Жора выдержал паузу, снова взял трубку и сделал затяжку, медленно выпустил из себя облачко дыма и продолжал:

– Второе…

Я взял сигарету и тоже закурил.

– Второе, – повторил Жора, – его нужно усыпить, обездвижить, словом, выкрасть на пару дней, пока мы будем с ним возиться…

Было начало ноября, приближался всенародный праздник, и все, что требовал Жора от генерала, исполнить ему было сложно..

– Хорошо, – сказал в конце концов генерал, но если…

– Никаких «если», – оборвал его Жора, – теперь я генерал! Ты же…

Генерал умолк, перевел взгляд на Жору, секунду подумал, налил себе снова в стакан. А Жора оседлал своего боевого коня: ему нужно было пропитать генерала чувством его, генерала, огромной вины.

– Ты – не человек, ты – растение, – тихо произнес Жора, глядя генералу прямо в глаза. – Но не кактус, не баобаб и не киви. Ты даже не репейник – ты никогда не станешь Хаджи-Муратом! Ты – ползучая зелень, пригодная разве что для корма баранов или для подстилки свиней. Тебя непременно сожрет какая-нибудь корова…

Я удивлялся неожиданной смелости Жоры и понимал, что теперь никакие генералы и члены правительства над ним не властны, они для него – просто пыль, да, чердачная пыль, кролики, да, подопытные кролики… Раз уж вы идете ко мне, ползете, как жабы в мою пасть…

Как-то он произнес в сердцах:

– К богатству и власти, к свободе и славе нужно всегда быть готовым. Этому нужно учиться. А ты посмотри на этих держиморд-дармоедов! Разве они способны поделиться славой? А властью, а рублем? Дудки! А ведь щедрость – это первый признак красоты и величия, это вызов вечности. Отдавая частичку себя, ты обретаешь весь мир. Они не способны этого осознать, их кирпичные мозги не впускают в себя подобных мыслей. И вообще запомни: там, у них наверху, только вонь. Быть рядом с ними невыносимо, а прикоснуться к ним – значит провоняться на целый мир.

Я давно заметил, что Жора недолюбливал и был зол на тех, кто так или иначе ограничивал его свободу, но и создавал условия для безбедного существования.

– Что я должен делать? – спросил генерал.

– Взять жабу возрастом десять тысяч лет, – серьезно сказал Жора, – тысячелетнюю летучую мышь…

Генерал уставился на него стеклянными глазами, но Жора продолжал:

…высушить и пить порошок с молоком столетней кобылицы.

– Что ты несешь?! – возмутился генерал.

И только после этого выпил. А Жора неистовствовал:

– На что мы жизнь тратим! Эти пердуны!.. Эти крутолобые уроды с квадратными рябыми мордами и заплывшими жиром свиными глазками… Они же не видят дальше собственного носа! Ублюдки, быдло!.. Зачем нам тратить лучшие годы на то, чтобы эти маразматики, эти свиные рыла прожили в своем сомнамбулическом состоянии и в полнейшей интеллектуальной прострации еще один день?

– Уймись, – примирительно сказал генерал.

– И не подумаю. Нет, ты скажи мне – зачем? Чем за эту минуту или год, которую ты ему подаришь, они осчастливят тебя, меня, человечество? Да ничем! Определенно, ничем!..

– Уймись же, – попросил генерал.

– А с какой такой радости, – наступал Жора, – я должен забивать свою умную голову никчемными и дурными мыслями о здоровье какого-то недоноска?

– Он что болен? – спросил меня генерал, когда Жора куда-то вышел.

– На всю свою умную голову, – сказал я.

Я и сам так думал: с какой такой радости? И все-таки мы упустили еще один шанс испытать свои липосомы. Ведь достаточно было настоять на своем, сделать крохотный укол, и мы бы, я в этом уверен, добились очередного успеха. Но уже в тот момент, когда Жора с желваками на скулах произносил свои злые слова, я понял, что никакого укола не будет. Я подумал, что он может уцепиться вождю даже в горло, чтобы никогда его больше не видеть.