Владимир Колотенко - Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия

– Вот Он придет к нам, – сказал Жора, – сядет на завалинке, улыбнется и…

Ни в одной книжке я не читал, чтобы Иисус когда-нибудь улыбался, хотя улыбку Его я легко могу себе представить.

– Вот Он придет и только улыбнется, – повторил Жора, – я не шучу. И коль скоро нашим с тобой геномам все-таки удалось просочиться сквозь миллионолетия и преодолеть беспримерные барьеры и тернии, то нам с тобой и вершить это преображение! Тебе, мне, Юрке, Крейгу, Тамаре, Юльке, твоей Анюте, Стасу и Виту, и… Все нам! И если мы этого не сделаем…

– И всем этим шариковым и швондерам, скрепкам, булавкам, бондарям и швецам, всем этим Переметчикам и Чергинцам, и…

– Э, нет! Вот здесь уже нужна зачистка, э-эти-и-их, – Жора покачал головой из стороны в сторону, – этих нужно выкорчевывать с корнем, кастрировать, ага, вырезать у них яйца! Пусть живут себе… Евнухами! Поют в хоре, вышивают крестиком, выращивают капусту… Но их геномами надо кормить бродячих собак.

Жорин скальп, съехавший было на затылок, вернулся на место.

– И если мы этого не сделаем, – повторил Жора, – жизнь умрет…

Он заглянул мне в глаза.

– Понимаешь, жить станет нечем… Но какой успех приходит к нам по заслугам? Знаешь, пришло время взять свое.

Я не смел противоречить. Что «свое» и у кого Жора собирался его взять, я понятия не имел. И как бы распознав мои мысли, Жора сказал:

– Вот и Крейг уже синтезировал свою искусственную жизнь. Мы ждали только его. И вот он это сделал и теперь мы во всеоружии! Да, в наших руках теперь мастерская самого Бога – валяй! Твори, ваяй – не хочу!

– Тут главное…

– Да, – сказал Жора, – Primum non nocere [68]. И, сам знаешь, – главное тут – не укакаться!..

– Ты, наконец, можешь сказать мне, что есть твоя жизнь?

Жора хмыкнул, затем:

– Жизнь, – сказал он, – это неизлечимая болезнь, передающаяся половым путем.

– М-да… Звонко сказано!..

Мы до одури ждали успеха! Если угодно – чуда! Люди жаждут чуда! Неистребимость веры в чудеса – одно из чудес света.

Трудно себе представить, в какую гнетущую пустоту ввергло бы нас поражение. Мы ведь падали в пропасть! Спас Жора. Какая редкая сила духа! Скажу честно: если мы, все вместе взятые, чего-то и стоили, этим мы безусловно обязаны Жоре. Оглядываясь назад, я думаю, что в те дни Жора находился на вершине блаженства. Он испытывал неодолимую потребность перевернуть этот мир с головы на крепкие ноги. И ему казалось, что земля уже качнулась. Он чуял это, как звери чувствуют землетрясение, и жадно ждал этого момента. Если хочешь – он вожделел! Казалось, он познал сущее, истину, суть совершенства! И теперь не знал, что с этим делать. Жора был главным виновником нашего успеха, а дело, которому мы служили, зашло слишком далеко. Отказаться было уже невозможно.

– Ты, наконец, удовлетворен, – спросил я. – Ты испытываешь удовольствие от того, что?..

Жорины глаза были чуть прищурены и он, наконец, овладевший судьбой человечества, точно неприступной женщиной, напоминал мартовского кота.

– Нет, – сказал он, – какое же это удовольствие?

Секунду помолчал и добавил:

– Это, милый мой, – оргазм. Да. Определенно!..

Несколько секунд длилась тишина.

– Ты счастлив? – спросил я его.

– Сейчас – да!

Я видел это по его глазам: это был человек, победивший судьбу!

– Скучаешь?

Он улыбнулся и согласно кивнул:

– Чуть-чуть. – И добавил: – Feci quod potui, faciant meliora potentes [69]. Не шуточное это дело менять судьбы мира. Как думаешь? Жаль, что у нас не всё получилось с античной камеей… Помнишь – «…всё, о чем может только мечтать человек»?

Я помнил эти слова, сулившие каждому обладателю этой таинственной безделушки весь мир, весь этот мир! Конечно же, я это помнил! И только удивился Жориной латыни: не мог же он помнить все это со студенческой скамьи! А что свое и у кого он хотел его взять я до сих пор не понимаю.

– Ты хочешь круто изменить свою жизнь? – спросил я.

– Нет, – сказал Жора, – жизнь мира. Надо сделать так, чтобы все наши усилия, вся наша жизнь и наши потуги по достижению всевселенского совершенства стали делом Самого Бога. И – наоборот. Понимаешь, наш с Ним трансцедентализм и экзистенциализм должны войти в резонанс, совпадать, совместиться. Наша феноменология должна слиться с Его нуменологией, понимаешь меня?

Я кивнул. И чтобы не вызвать у него разочарования своей явной тупостью, добавил:

– Ты – гений…

– Le genie veut l'obstacle, l'obstacle fiat le genie [70], – произнес на это Жора.

– Вот-вот… Вот и я об этом.

– Перестань, – сказал Жора, – какой из меня гений – раб! Просто я терпелив, как мул. Ну и уперт, как ослик…