Владимир Колотенко - Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия

И мы снова вернулись к своим баранам. Жоре туго пришлось, но он с радостью дарил нам своих претенденток.

Когда страсти немного улеглись, Жора, с карандашом в руке, казалось, изучавший какую-то научную статью, вдруг оторвал глаза от журнала, внимательно посмотрел на Юру, затем на Тамару, затем, выдержав паузу, направил указательный палец своей правой руки Стасу в грудь.

– И, помнишь, – произнёс он, – мы вчера с тобой…

– Я помню, – сказал Стае, кивнув, – Чурикову.

– Да, Чурикову, – кивнул в такт Стасу Жора, – именно!

– Чурикову?..

– Чурикову?..

– Чурикову?..

– Чурикову?..

Это «Чурикову?..», словно снежная лавина, неслось на Жору со всех сторон. Наконец, воцарилась тишина, которая ждала Жориного ответа.

– Инну?.. – не удержалась и Инна.

Тишина просто царапала наши души.

А Жора уже сидел на своем стуле-вертушке и, казалось, вчитывался в какой-то текст на той же странице того же «Nature». С карандашом в руке. Затем, привычно дернув скальпом и улыбнувшись произнес:

– Да, Инну!

Теперь он смотрел в глаза Инне.

– Если нам удастся собрать воедино, – мягко произнес он, – всех ваших Инн и всех ваших Чуриковых, мы и получим ту самую Инну Чурикову, в которой каждый, каждый из нас и найдет Его Высочество Совершенство!

Я не помню, чтобы Жора когда-либо так яростно отстаивал совершенство женщины. Он помолчал, затем коротко дернув плечами, произнес:

– Как можно этого не понимать?

Затем тоном, не терпящим возражений, мягко добавил:

– Чурикову и Чурсину… Неужели не ясно?

И снова вперил свой взгляд текст той злополучной статьи, которую все еще не мог осилить. С карандашом в руке.

Чуич, Чурикова, Чурсина… Чу!.. Жора набирал себе команду чудотворных?

– И Аллу Демидову, и Наташу Фатееву, и Семину, и…

Жора загадочно улыбнулся.

– И Ксению, Ксению… Мне.

– Алферову?

– И Лаврову. Ксюха наконец-то нашла время потрясти мир своими талантами…

– Алферова?

– И Лаврова! Ты видела ее иллюстрации к моей книжке?

– Ты и книжку уже успел написать? Дал бы хоть на картинки взглянуть, – сказала Света.

– На.

Жора взял с полки свою нашумевшую книгу «Жить вредно» и протянул ее Свете.

– Держи, – сказал он, – и устрой со своим Переметчиком громкую читку. Вслух! Он уже выучил алфавит?

Света лишь пожала плечами.

– Он уже, – сказала она, словно оправдываясь, – прочитал голубую книжку и теперь раскрашивает розовую. С алфавитом у него еще трудности-трудности… Он все еще путает буквы «жы» и «фы». И водит пальцем по строчкам.

– Как же их можно спутать? – удивляется Рона.

Света только пожимает плечами, мол, вот так!

– И Лолу, – сказал Жора напоследок.

– Лолу?!.

– Ага, – сазал он, – и Лолу. Если хотите.

– Ты знаешь и Лолиту? – спросила Кира.

Жора только хмыкнул.

– Зачем тебе весь этот га-арем? – споросил Вит.

– Чем более гетерогенна популяция, тем она устойчивее к действию факторов окружающей среды. А Лола… Лола… Ну, ты и спрашиваешь – хм, зачем?!. И мне, знаете, еще нравится Катенька… Катенька Гусева…

– Да-а-а… – протянул Вит, – Е-э-катеррри-ина – да!

– Жор, – спросила Рада, – зачем тебе весь этот… курятник?

– Милая моя, – ответил Жора, – представляешь, какой это банк генов! Плавильный котел! Здесь же целая Новая Америка! Ведь каждая из них, совершенно не важно каким путем, добилась известности! В каждой проявили себя гены успешности и знаменитости! Если сбить их все воедино, в кулак и затем… Это же будет такая упоительная композиция, если хочешь – божественный коктейль совершенства! И если ты не турок…

Он не стал продолжать, делая вид, что ищет свою трубку.

– И вы всех их клонировали?

– Жора велел…

Второй бесспорной парой стали Цезарь и Клеопатра. Мир трубит о них, не переставая. Здесь не о чем было спорить. За ними следовали креолка с Мартиники и Великий корсиканец. Жозефина Таше де ля Пажери! Какое звучное имя! Правда, было время, когда Наполеон был по уши влюблен и в хорошенькую ослепительно белокожую, белокурую Маргариту-Полину Белиль, ради которой готов был развестись с Жозефиной. Слава Богу, этого не случилось, и нам не пришлось сомневаться в правильности выбора этой пары.

Леонардо да Винчи и Мона Лиза были так же бесспорны, как Лаура с Петраркой, и Данте с Беатричче, и Тургенев с Полиной Виардо. И как Гете со своей Анжеликой…

– Не Анжеликой, а Ульрикой.

– Все равно…

– Жор, – сказала Сесилия, – пришло время выбирать, – ты ведь можешь многим из них сказать свое дерзкое «прощай».