Денис Абсентис: Под другим углом. Рассказы о том как все было на самом деле

— Зачем мне в него верить? — удивился старик. — Я лишь говорил о том, что Джон Фрум — единственный пророк, не обманувший своих последователей. Все религии только наживаются на своих адептах, отдающих жрецам всякие десятины, делающих пожертвования и подношения. Эта религия — единственная, помогающая верным ей.

Майкл озадаченно посмотрел на старика и вдруг понял, что тот говорит чистую правду. Наверное, Савл на дороге в Дамаск, услышав глас Божий с неба, ощутил схожее озарение. Но прозрение Майкла было обосновано. Да и как можно было не уверовать в карго-культ, когда это и в самом деле единственная религия, которая выполняет то, что обещала. И Майкл видел это своими собственными глазами. Те, кто начинал семьдесят лет назад строить бамбуковые самолеты — вот их еще могли грызть сомнения. Их упорство нуждалось в вере. Не в Джона Фрума — они его видели вживую. А в сильной вере в странное пророчество Джона Фрума. Вере в то, что эти макеты самолетов действительно сработают. Что годы спустя найдутся наивные люди, которые поверят в их реальность, спроецировав свое воспитанное веками невежества мистическое сознание на строителей игрушечных макетов. И один из них, нобелевский лауреат Фейнман, заявит, что «самолеты не садятся». Джон Фрум оказался хорошим психологом.

Словно подтверждая мысли Майкла, над его головой в аэропорт Белой Травы пролетел самолет из Порт-Вилла. Все происходит так, как и предрекал Джон Фрум. Республика Вануату теперь независимая страна, где чеканят монеты с изображением кокосов. Энтузиазм зодчих бамбуковых аэродромов был вознагражден — их смешные макеты привлекли высокомерных бледнолицых туристов, которые стали часто посещать остров, добровольно платя несуразно большие деньги за то, чтобы посмотреть на забавных дикарей, поклоняющихся плетеным самолетам. А за эти деньги другие бледнолицые торговцы стали привозить вожделенное карго. Привозить только за то, что последователи единственной истинной религии жгут ритуальные костры у бамбуковых взлетных полос. Именно это и обещал своим последователям Великий Джон Фрум.

И тут скорее стоит говорить о глубокой искренней вере туристов, об их культе поклонения своим представлениям о наивных дикарях, о традиционных религиозных ритуалах паломничества. Им это нужно, это антропологический архетип. Майкл подумал, что больше уже не сможет называть себя агностиком в привычном американском смысле — ибо он поверил теперь, что истинные религии существуют. Он взглянул на старика и внезапно понял, что знает его имя.

Старый Джон лишь хитро улыбнулся невысказанным мыслям Майкла и помахал ему на прощание рукой.

— «Двадцать лет спустя». Лавры Дюма покоя не дают? — усмехнулся Иван Карлович, глядя на название рукописи.

— Это набросок романа, своего рода антиутопия, концепт, так сказать. — Алексей заметно нервничал и казался возбужденным. — Я просто фантазировал, что может случиться лет через двадцать. Сейчас вот 1990 год, а как оно будет дальше, что нас ждет, например, в 2010?

— Ну-с, вот мы и почитаем. Я, голубчик, знаете ли, с детства мечтал стать редактором, даже в школе выпускал стенгазету. И до сих пор страстно люблю читать всякие необычные сочинения. Не только по служебной надобности, а, так сказать, для души. Это раскрывает мне новые границы этого несовершенного мира, наводит на философские раздумья… Так что, давайте посмотрим, какой из вас Нострадамус. — Иван Карлович надел очки и наугад открыл помятую тетрадку где-то в середине. — Я вслух зачитаю, чтобы и Евгений Васильевич прослушал. Так-с…

…Особые изменения произойдут в духовной сфере, которая сама начнет трактоваться как отказ от заблуждений разума. Как будто само время изменит свой ход, прикидываясь лентой Мебиуса. Неверующие станут верующими, а верующие — неверующими. И каждый из них настолько возведет в абсолют свою картину мира, что будет отрицать все, что в нее не укладывается. Все будет подвергаться сомнению, не останется более ничего определенного. И само такое неверие, которое в сути своей есть вера, станет основой мировосприятия. Критичными станут считаться не те, кто сомневается в непроверенных фактах, а те, кто усомнится в проверенных. Скептиками прослывут не те, кто призывает проверять сомнительное, а те, кто отрицает уже давно доказанное. Мир вокруг обернется воображаемым воздушным замком, дрожащим на ветрах времени лишь по воле создавшего его демиурга. И кто-то найдет в Библии слова Иисуса: «пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы», и увидит в этом доказательство того, что свершилось пророчество. Бытие станет представляться непознаваемым или познаваемым лишь эзотерическими практиками. Великая смута охватит умы. Люди, потерявшие последние ориентиры, будут все глубже погружаться в пучину веры, которая в сути своей станет агрессивным неверием во все, что противоречит самой этой вере…