Норман Мейлер - Берег варваров

— Ну в чем дело-то? — весьма нелюбезно осведомилась она. — Что уставился-то?

— Да так, просто задумался. С тех пор как мы виделись в последний раз, ты здорово изменилась.

— А, ты об этом… — Гиневра зевнула с преувеличенно наигранным безразличием. — Так это у меня кризис был. Черт, есть же какая-то поговорка, которая точно описывает то, что со мной происходило. Впрочем, неважно, главное, что все это уже позади и я снова твердо стою на ногах. — Эти слова она произнесла лихо и даже щеголевато, но никакие ухищрения не могли скрыть ее беспокойства и неуверенности. — Ума не приложу куда я буду складывать вещи, когда принесут следующую партию.

— Какую еще следующую партию? Господи, сколько же дней ты по магазинам ходила, чтобы скупить все это?

— Да в общем-то недолго, день-другой, и всё. — Гиневра закурила и, не погасив вовремя спичку, обожгла себе пальцы. — Вот черт! — От боли или со злости она швырнула спичку в пепельницу с такой силой, что та отлетела обратно. Следом, не затянувшись ни разу, Гиневра погасила в пепельнице сигарету. — Ничего-ничего, настанет день, когда я смогу оставить себе все, что куплю, — пробормотала она и неожиданно для меня поддала носком корзину с шитьем, стоявшую под столом. Клубки и катушки разлетелись по всей комнате, но Гиневре, похоже, не было до этого никакого дела. Покряхтев, она дотянулась до небольшого свертка, лежавшего на ковре. — Есть одна вещь, которую я ни за что не буду возвращать в магазин, — заявила она мне.

— И что же это такое?

— А вот и не скажу. Не скажу и не покажу.

— Ну и не надо, не больно-то и хотелось.

— В общем-то, конечно, не стоило бы… — С преувеличенно недовольным видом она вскрыла упаковку и выложила на колени свое сокровище. Я удивленно уставился на какую-то странную штуковину, сшитую из плотной ткани цвета хаки.

— Это еще что такое? Новый лифчик? — спросил я.

— Дурак, это пояс для денег.

— Неужели ты думаешь, что у тебя в обозримом будущем окажутся в распоряжении такие суммы, которые придется прятать под одеждой?

Чуть скривив губы, Гиневра многозначительно произнесла:

— Я просто готовлюсь — на всякий случай.

— По-моему, ты всегда готова.

— Ах вот, значит, какое у тебя обо мне сложилось мнение. А я знаешь что о тебе думаю? — похабно хихикнув, поинтересовалась она. — Ты-то как раз не всегда готов. Далеко не всегда, Ловетт.

Вдруг, следуя своему внутреннему ассоциативному ряду, она поинтересовалась:

— А собственно говоря, что тебя сюда вообще принесло?

— Да вот, мужа твоего искал. Он вроде бы перебрался куда-то из той комнаты.

— Его, говоришь, искал. А зачем он тебе?

— Я же говорю: интересно, куда он переехал, где его искать.

— Да здесь где-то. — Господи, даже из такого пустяка она пыталась сделать тайну.

— Здесь, говоришь? Значит, он сегодня не работает.

— Нет, — посмотрев мне в глаза, сказала Гиневра, — он уволился.

— Зачем?

— Ты меня спрашиваешь? Я, между прочим, чужие мысли не читаю. — Она заметно помрачнела. — И что он тебе дался? Знал бы ты, сколько я с этим человеком намучилась. Он же с ума меня сведет. Он — кровоточащая рана в моей судьбе. Ты бы послушал, как он со мной разговаривает. Знаешь, что он постоянно мне твердит?

— И что же?

— Он заладил как попугай: «Времени не осталось, времени совсем не осталось». Как бы тебе такое понравилось? Ощущение такое, что он уже приглашает меня на свои похороны.

— Можно подумать, ты бы очень расстроилась, случись вдруг такое.

— Майки, — уже не раздраженно, а скорее просто грустно сказала она, — были времена, когда я очень за него переживала. Не скрою, когда-то ему удалось произвести на меня впечатление. Ты вон сейчас, между прочим, тоже им очарован, вот и я решила, что он — настоящий джентльмен. Котелок у него варит, ты это и сам заметил. — Фыркнув, она добавила: — Вот только каши в этом котелке не сваришь. — Помассировав одну из своих жировых складок под бархатом халата, она продолжила: — Знаешь, что он со мной сделал? Он украл мою молодость. Вот, собственно говоря, и всё. Но прошлого уже не вернуть, и теперь я сосредоточусь на том, то есть на той, кто для меня важнее всего. Хватит с меня добровольных самопожертвований!

— Не понимаю, по поводу чего ты так возмущаешься.

Она деловито поерзала на стуле, словно бизнесмен, собирающийся подписать бумаги, учреждающие новое предприятие.

— Ловетт, тут дело такое… В подробности посвящать тебя я не могу, постарайся уж поверить мне на слово. Честное слово, думаю я не столько о себе, сколько о благе дочери. Ей суждено покорить Голливуд, в этом я абсолютно уверена. Мне просто нужно обеспечить ей возможность добиться обещанного судьбой успеха. Я знаю, что моя девочка пришлась тебе по душе. Она ведь нравится тебе, правда? Да и я. похоже, тебе небезразлична. В общем, я так подумала и решила, что ты, быть может, согласишься нам помочь.