Раймон Кено - Упражнения в стиле

— Да, что-то припоминаю, — ответил субчик.

— Отлично. Тогда я продолжаю. В тот день, это было воскресенье, я вернулась с футбола, наш «Сен-монтронский стадион» играл с «Красной звездой» из Нефлиза в первой лиге, сами понимаете. Вы хоть спортом-то интересуетесь?

— Да. Кетчем.

Оценив взглядом достаточно мелкие габариты собеседника, Зази язвительно хихикнула.

— В весе зрителя, — констатировала она.

— Шутка весьма заезженная, — холодно парировал субчик.

Зази со злостью опустошила стакан и застегнула рот на молнию.

— Ладно, не дуйся, — сказал субчик. — Что там было дальше?

— А вам интересно?

— Да.

— Значит, раньше вы врали?

— Ну, продолжай, продолжай.

— Вы только не нервничайте. Тогда вы сможете лучше оценить мой рассказ.

Субчик замолчал в тряпочку, и Зази продолжила свой дискурс в нижеследующих терминах:

— Папаша был дома один, совсем-совсем один, и ждал, то есть ничего особенного он не ждал, но все-таки ждал и был совсем один, или, вернее, считал, что один, погодите, счас вы все поймете. Значит, вхожу я, а надо вам сказать, папаша уже был совсем косой и начал меня целовать, но в этом ничего такого нет, потому как он мой отец, но тут он стал лезть куда не надо, и я ему, значит, говорю: «Э, нет», — я же сразу смекнула, чего он, гад, от меня хочет, и, когда я ему сказала: «Э, нет, так не пойдет», — он, значит, сразу к двери, запер ее на ключ, а ключ сунул в карман и при этом пыхтел и так вращал глазами, прямо как в кино, ну просто потрясно. «Я тебя все равно попользую, уж так попользую», — рычал он и даже отхлебнул из бутылки, когда говорил эти развратные угрозы, а потом как прыгнет на меня. Я едва увернулась. Он был уже здорово под газом и потому как ляпнется мордой об пол. Но встал. И начал за мной гоняться, короче, чистая коррида получилась. Наконец поймал меня. И снова начал лапать где не надо. И в этот момент дверь тихонечко открывается, потому что, надо вам сказать, мамаша сказала ему: «Я пошла купить спагетти и свиных котлеток», но это она ему так сказала, чтоб глаза замылить, а сама спряталась в кладовке, где у нее уже был топор наготове, а теперь, значит, по-тихому вошла, у нее ж, разумеется, ключи все были. Неплохо задумано, а?

— Да уж, — согласился субчик.

— Так вот, значит, она тихонечко открывает дверь и неслышно входит, а у папаши-то, бедняги, в голове в этот момент совсем другое, он и внимания ни на что не обращает, и тут-то она ему и развалила черепушку. Надо признать, мамаша постаралась, от души рубанула. Это нужно было видеть, до того жутко. Даже с души воротило. У меня после этого всякие комплексы могли бы завестись. А ее все равно оправдали. Я им говорила, говорила, что это Жорж ей топор дал, но они хоб что, знай твердили, что если уж муж грязная скотина, да еще такого калибра, то единственный выход зарубить его. Я вам уже рассказывала, ее даже поздравляли. Это уж вообще, вы не находите?

— Люди, они же такие... — сказал субчик... (жест).

— Потом она на меня накинулась, кричала: «Дура ты зловредная, кто тянул тебя за язык рассказывать, откуда топор?» Но я ей ответила: «А разве это неправда?» А она снова: «Дура ты зловредная» — и хотела среди всеобщего ликования дать мне как следует. Но Жорж ее утихомирил, и к тому же она так гордилась, что люди аплодировали ей, что уже не могла думать ни о чем другом. Во всяком случае, первое время.

— А что потом? — поинтересовался субчик.

— А потом Жорж начал подкатываться ко мне. И мамаша сказала, что не может же она всех их убивать, это могут неправильно понять, и дала Жоржу от ворот поворот, короче, осталась из-за меня без хахаля. Разве это не здорово? Разве у меня не примерная мать?

— Да уж, — согласился субчик.

— Правда, продолжалось так недолго, она нашла нового и из-за него как раз прикатила в Париж, а меня, чтобы я не попалась в лапы какому-нибудь сатиру, а их просто толпы бродят, доверила на несколько дней дяде Габриелю. Похоже, с ним мне ничего не грозит.

— Почему?

— Пока не знаю. Я приехала только вчера и еще не успела разобраться, что к чему.

— А чем он занимается, этот твой дядя Габриель?

— Работает ночным сторожем. Раньше двенадцати или часу он не встает.

— Ага, а ты, пока он кемарил, удрала?

— Ага.

— Ты где живешь?

— Там (жест).

— А почему ты плакала на скамейке?

Зази не ответила. Этот субчик начат уже доставать ее.

— Ты что, заблудилась?

Зази передернула плечами. Нет, он и вправду гнусный тип.

— Ты можешь мне сказать адрес твоего дяди Габриеля?