Дмитрий Беразинский - Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

Пастор долго еще не мог успокоиться. Он тряс сорванным объявлением, на котором прихожане созывались на таинство соборования, тридцать раз объяснял Чебурекову, что изо всех таинств протестантская церковь признает только два: крещение и причащение. Что ни о каком соборовании протестанты всего мира знать не знают! В ходе свершения таинства отец Федор насчитал четырнадцать ошибок, сорок килограмм перловки, десять литров растительного масла и ящик «Каберне» - три последних продукта по всей вероятности после мессы делили Словоблудова и приглашенный пастор.

В порядке исключения селян собрали в том самом Доме Культуры для полуторачасовой лекцию на религиозную тему. Встречу решили провести во вторник - это гарантировало отсутствие Словоблудовой в радиусе пятидесяти километров от Перегудов. Отец Федор прибыл не один, а вместе со своим коллегой - корреспондентом какого-то религиозного журнала. Все отведенное им время святые отцы отбеливали замаранное имя протестантской церкви и взывали к народу. Суть воззвания заключалось в том, что есть люди верующие - это хорошо, есть неверующие - это хуже. Но когда человека в его вере обманывают различные лжепророки и аферисты, то это - хуже некуда. Кстати, после этой встречи Чебуреков раздумал креститься.

Когда в следующую субботу Словоблудова вернулась в Перегуды, то на мессу пришло не более десятка человек пенсионеров, которым было все равно куда идти: на свадьбу или на похороны. Лишь бы выпить да попеть. С тех пор Василий Петрович и Рената Максимовна стали неразлучными врагами. Так что не следовало и сомневаться: на встречу кандидата в депутаты со своими избирателями Словоблудова явится во всей своей красе.

Чебуреков окончил свой рассказ и с тревогой посмотрел на Артема.

– А ведь она мне конкретно подо… свинью подложить может!

– Вы так считаете? - насупился Орлов, - тогда необходимо предпринять встречные шаги. Скажите, она где-нибудь еще кроме завода работала?

Василий Петрович хмыкнул.

– Артем, начало прошлого десятилетия было настолько бурным, что люди сменили не одну работу. И Словоблудова - в их числе. Но это ей в вину, как ты понимаешь, поставить мы не можем. А вот она даже это способна занести себе в актив.

– Посмотрим, что можно сделать, - нейтрально ответил наш герой, - вы ее девичью фамилию случайно не знаете?

– Рукоходова! - еще раз хмыкнул Чебуреков, - у нее все фамилии с подвыподвертом. А зачем тебе?

– Чтобы посмотреть, что можно сделать, - загадочно ответил Артем, - Марина, у тебя компьютер к Интернету подключен?

– Конечно! - сказала Марина, - мы сводку по электронной почте передаем.

– И люлей получаем, - подтвердил Чебуреков.

– Тогда мне нужен час времени и пара стандартных листов бумаги. В принтере есть?

– Есть, - ответила девушка, - тебе помочь?

– Сам справится - он же хакер! - сказал Василий Петрович, - а у нас с тобой, дорогуша, еще куча нерешенных проблем. Артем, я через час за тобой пришлю Михаила. Встреча начнется ровно в десять.

– Сейчас половина девятого, - буркнул Орлов, в прыжке занимая место за клавиатурой.

Чебуреков с Мариной уехали, а он установил удаленное соединение и погрузился в пучины «Альтависты», «Яндекса», «Рамблера» и «Апорта». За час он нашел все, что ему было нужно, и даже кое-что из того, в чем первоначально не нуждался, но что все равно могло пригодиться. К приезду Михаила он успел состряпать и распечатать несколько документов, представляющих важность лишь для двух человек: Словоблудовой Ренаты Максимовны и Чебурекова Василия Петровича.

Народу набрался полный зал, то есть - человек двести. Как обычно, большинство составляла наиболее сознательная часть населения: пенсионеры, школьники и лица разной степени ответственности. Было пару делегатов от маргаринового завода и несколько человек из участковой больницы. Отдельной группой заседала стая кумушек, одетых в траурные темно-коричневые тона с подвязанными платками вторыми подбородками. В центре их пренебрежительно ухмылялась госпожа Словоблудова - мегера того неопределенного возраста, что современники именуют бальзаковским. Климакс, очевидно, донимал ее не на шутку, хотя она мужественно с ним боролась: красила мешки под глазами в светлые оттенки, а брови - в угольно-черные.

«Вдова Домна Вахрамеева, бабка-кимрянка», - отчего-то вспомнилось Артему, - «порченая женка, что видит сны в ума исступлении [23]». А уж верят в эти сны, али нет - проблемы электората. Порой коса так может наскочить на камень, что смахнет косцу детородные органы. Самое хреновое во всей этой аллегории, что эти самые органы и есть электорат. Типа, когда бояре дерутся, чубы трещат у холопов.