Мари-Клер Бле: Современная канадская повесть

Опора на различные традиции… Но только ли это разнит две ветви канадской литературы? Они зародились в разное время, развивались неравномерно и, что не менее важно, создавались в различных общественных условиях. Подчиненное положение франкоязычной провинции Квебек, ее изолированность, враждебное отношение англоканадцев породили специфически безысходное мироощущение, мрачный колорит литературы на французском языке.

Неизбежно возникает вопрос: что же объединяет две ветви канадской литературы, не остается ли она по-прежнему литературой «двух одиночеств» (так назывался вышедший в 1945 году роман Хью Макленнана, посвященный проблеме взаимоотношений английской и французской частей Канады)? Проза последних десятилетий дает основание полагать, что сближение происходит и осознание национального единства становится все более ощутимым.

Современная проза Канады многослойна, порой она тяготеет к изощренному психологизму, порой — к излишнему акцентированию биологического начала в человеке, но в ее лучших образцах ощущается стремление глубже овладеть реальностью, расширить социальный и психологический спектры, показать, чем живет канадец сегодня. По своей тональности и проблематике она, естественно, неотделима от литературы современного Запада, и четыре повести, вошедшие в сборник, — не исключение. Однако их авторам, как правило, удается поставить проблему в характерном «канадском ракурсе», соединить национально-неповторимое с общечеловеческим, универсальным.

«Куда идет Канада?», «Канада на трудном перекрестке своей истории» — эти фразы примелькались на страницах журналов и книг за последние десятилетия. Именно в эти годы обострились многие противоречия канадской общественной жизни, усложнились отношения с южным соседом, заявили о своих правах этнические меньшинства: индейцы и эскимосы. Все чаще, говоря о культурном и национальном своеобразии страны, канадские ученые называют ее «мозаикой» или «калейдоскопом», в котором культуры различных народностей не сплавились воедино, а сосуществуют в единстве.

В определенном смысле «мозаичным» будет и образ послевоенной Канады, возникающий на страницах сборника. Каждая повесть «заполняет» какую-то клетку этой мозаики, без которой она была бы неполной; в каждой из них герой, подобно Полине Аршанж из повести Мари-Клер Бле, «собирает по кусочкам прожитую жизнь», всматривается в нее, пытаясь найти смысл, ухватить суть происходящего.

Такую попытку подвести итог прожитых лет предпринимает и Фредди Лэндон — герой повести Ричарда Райта «В середине жизни» (1973). Бизнесмен средней руки, владелец счета в банке, Лэндон по всем статьям человек благополучный, однако, как он сам признается, ему нет места в этой «грустной комедии, именуемой жизнью».

Ричард Райт, пришедший в литературу в начале 70-х годов, сразу определил свою тему: обыкновенный, «средний» человек как точка приложения различных общественных сил, человек, который этого давления не выдерживает, переживает кризис и пытается постичь, что его к этому привело. Характерна и интонация писателя, уверенно чувствующего себя в традиционных формах повествования, — доверительная, подкупающая искренностью и юмором, сразу же располагающая читателя к себе.

Повесть «В середине жизни», удостоенная в Англии премии «Фейбер», написана в жанре социально-психологического романа, однако автор сумел вложить в эту привычную форму емкое «канадское» содержание. Впрочем, только ли канадское?

Фредди Лэндон — прирожденный неудачник, один из тех, кто все время решает «начать новую жизнь», снова подойти к «стартовой черте», хотя сам он прекрасно понимает, что его силы воли едва ли хватит на то, чтобы изменить хоть что-то в жизни. Кое-что, конечно, можно списать за счет «семейной традиции» — неприспособленность «в крови» у деда и матери Лэндона и передалась его дочери. Но вопрос остается открытым: почему не состоялась жизнь Фредди Лэндона, что же случилось?

История безвольного, неприспособленного, но не утратившего чуткости и способности отзываться на чужое горе человека — не просто еще один вариант повествования о современном антигерое. Рассказав о нескольких днях «безработного продавца поздравительных открыток», как иронически называет себя Лэндон, писатель создал разностороннюю картину жизни целого класса, убедительно, без нажима и аффектации показал ее неблагополучие.

У Лэндона есть все основания ощущать себя несостоятельным: когда работал, «пробиться наверх» не смог, а потом и вовсе потерял работу, брак его рухнул, дочь живет отдельно, близких друзей нет… Стоит, однако, прислушаться к тому, что говорят другие персонажи повести — молодые и те, что постарше, — чтобы понять: в благоустроенной, разрекламированной как «страна будущего» Канаде далеко не все благополучно, настроения людей выдают общую неудовлетворенность, недоумение и тревогу. «Люди заклевывают друг друга», «только и делают, что напирают», «хочешь выжить — учись кусаться» — такова мораль «общества равных возможностей».