Алексей Ловкачёв - Приключения бывшего мичмана

— Я каждый день хожу на танцы, — похвастал он. — Может, укреплюсь и снова подрасту!

Действительно, позже я видел его на танцах, с палочкой, тем не менее он там зажигал как молодой и здоровый парень. И я ему от души желал сколько возможно полного выздоровления.

Я же, попав туда впервые, воспользовался тем, что они устраивались в столовой, присел в уголке и наблюдал, как отдыхающий народ самовыражается. Сначала посетителей было немного, однако количество их прибывало, и пятачок танцующих, где преобладали женщины, заполнялся и расширялся, образовав большой замкнутый круг. Здесь доминировало старшее поколение, но лишь доминировало, а по сути были отдыхающие всех возрастов, а также разной физической формы и активности — кто с палочкой, а кто с более слабой координацией. Кстати, давно замечено, что на таком мероприятии, как танцы, можно увидеть много интересного и забавного, и даже больше чем в повседневной жизни.

Одна миловидная блондинка невысокого роста, приблизительно тридцати пяти лет от роду, вошла в зал, села напротив по диагонали, у противоположной стены, и принялась откровенно рассматривать меня. Отдавая отчет в том, что это могло казаться, я на всякий случай огляделся и никого из мужчин кроме семилетнего Глеба из Санкт — Петербурга не увидел. Другой товарищ, примерно тридцати пяти лет, как и смущавшая меня барышня, находился в другом конце зала. Все остальные были явно преклонного возраста, и мне с полным основанием показалось, что в предназначении взглядов миловидной блондинки я не ошибся. Скоро получил и подтверждение этому: в конце вечера, когда народ расходился, она, фланируя рядом, одарила меня еще более странным и пристальным взглядом — в упор, как будто хотела что–то сказать, да не решалась, или как будто я был ей что–то должен. Если честно, то она заинтриговала меня столь пикантными взглядами, так как и на следующий день, идя во время завтрака мимо, так же внимательно на меня посмотрела. Я же, как неискушенный сердцеед, просто не знал, что полагается делать в таких случаях.

Пропустив несколько танцев, я все же был обнаружен тут судьбой и быстро обречен на нескучное завершение вечера. Когда раздалась медленная мелодия, ко мне подошла стройная, миниатюрная шатенка и пригласила на танец. Сняв ветровку, я повел ее в центр круга. Прикоснулся и ощутил трепет женского тела… Из–за естественно присущей мне мужской самоуверенности и ее почти девичьей застенчивости, да еще при дефиците в зале сильного пола, это послужило поводом считать, что она моя. А тут еще она сделала признание, что впервые сама пригласила на танец партнера. О-о, подумалось мне, так я, оказывается, у нее первый мужчина.

Во время танца я узнал, что мою избранницу, точнее избирательницу, зовут Светланой и приехала она из Миор, где работает медсестрой. У нее двое уже взрослых детей. Извинившись, Светлана сделала второе признание — в том, что сегодня употребила спиртное. Ну просто понесло чаровницу! Выяснилось, что на это имелась причина, так как у нее был день рождения. И у меня невольно и некстати вырвалось:

— И сколько же вам стукнуло?

Поняв, что сморозил глупость, я хотел забрать свои слова обратно, однако Света опередив меня, спросила:

— А вам сколько?

Не запираясь, я тут же правдиво сознался:

— Скоро будет пятьдесят пять.

— А мне сегодня исполнилось сорок девять.

Интересно, подумал я, только один танец, а уже три признания. Может, мне на борту своего несуществующего автомобиля нарисовать три звездочки? Вот ведь, как некстати иногда приходят к мужчинам такие мысли.

Тогда же я обратил внимание на девушку с черными, как смоль, волосами, лет тридцати пяти — сорока, затянутую в джинсы, подчеркивающие ее приятную для мужского ока фигуру. Она была активна и подвижна, постоянно танцевала, при этом проявляя гибкость и пластичность. Создавалось впечатление, что она состоит из пружин. Я с удовольствием смотрел на нее и украдкой любовался. Если честно, то этим образом — образом девушки на пружинках — я был очарован. Я дважды приглашал ее на танец и словно говорящий попугай задавал один и тот же идиотский вопрос:

— А как вас зовут?

Когда она во второй раз сказала:

— Людмила, — я тут же вспомнил, что уже спрашивал об этом. И мне стало перед ней неудобно и стыдно за свою невнимательность. Возможно, я даже покраснел. Возможно.

Предполагаю, что я еще больше стушевался от своего покраснения, чем от невежливого вопроса, ибо в дальнейшем пересел в другое место, откуда меня поднял, как охотник куропатку, высокий мужчина с выдающимся вперед животиком, пригласив на танец в свою компанию. Представился: