Николай Кононов: Трехчастный сиблинг

Я молча вытащил этот мерзкий кусок картона. Я захотел его порвать, но потом решил поступить мистически. Согласно наукам, сгущаемым им в столичном институте до консистенции киселя. Надорвать от левого уха, через рот — к правому глазу, что и было исполнено. Фотобумага была не очень плотной, да и фотография довольно большой. Так что рвать, глядя попеременно то в его физиономию, то на фото, было удобно

Пока я, как иконоборец, надрывал этот лик, то подумал: «Вот ведь, уже по выражению глаз можно догадаться, что у мудака грудь колесом».

— Вам лучше уйти, от вас все устали. Прошу вас, не медлите! — обратился он к гигантскому амфитеатру аудитории, где с первого ряда ему восхищенно внимали он и она .

Я с аппетитом плюнул ему в рот, но не его физиономии, а его фотографии. Я‑то знал, что с его познаниями в магии это гораздо чувствительнее. И если рот можно просто утереть, то с надорванной и заплеванной фотокарточкой «унибром» ему предстояло жить.

Прошло много, ну очень много лет.

В столичном метро, естественно, на станции «Библиотека им. В. И. Ленина» я встретил дурно одетого, по старой пижонской моде, человека. Черты его лица были мне знакомы, но, главное, колесо груди выдало его. Лик его был надорван тонким шрамом — от левого уха до угла рта.

А что стало с ними?

См. начало этой истории.

А вот и

==============================.

[Опубликовано в журнале «Русская проза», вып. А., СПб, 2011]