Людмила Мешкова - Женя

— Да нет, что вы Женя, какая обида, я понимаю, у вас сейчас голова совсем другим забита, мама погибла, а я к Вам лезу со своими признаниями. Извините меня, пожалуйста? А на счёт признания, как скажете, так и будет, но всё равно запомните, я Вас полюбил и думаю что с моей стороны это серьёзное предложение.

На этом наш вечер закончился.

На следующий день приехал Олег Владимирович, он помимо своих дел и моими делами занялся. Поэтому не прошло и недели, как всё было подготовлено к переезду домой в Москву. Последние дни перед отъездом прошли как-то не заметно. Вокруг стояла суета, суета сборов, ведь нужно было оформить все документы по переправке мамы домой. Хорошо в этом помог Жерар. И вообще так всё закрутилось, что пришла в себя я только в самолете, который летел в Москву.

Откинувшись в кресле, невольно вспомнился предыдущий полет, когда мы с мамой летели во Францию. Сейчас со мной мамы не было, рядом сидел Олег Владимирович, вместе с которым мы возвращались домой. В тот раз я мысленно вспоминала письмо, написанное Женей о своих приключениях. Прошло меньше месяца и Женя теперь уже дома, позавчера мы с ним разговаривали по телефону, а вот мамы с нами теперь не будет. Я ни как не могу к этому привыкнуть. Мне кажется, что она куда-то вышла, не надолго и скоро вернётся, но это не так и с этим приходится мириться. Постепенно мои мысли перескочили на наше с Женей будущее, как оно сложится, что нас ожидает. Чем он будет заниматься. И вообще как сложатся в дальнейшем наши с ним отношения. Вспомнился Олег, я только сейчас подумала, что всё это время не вспоминала о нём, интересно как он там поживает, вспоминал ли обо мне.

В этот момент от размышлений меня отвлёк Олег Владимирович, —

— Женечка вы не спите?

— Да нет, не сплю, просто мысли разные одолевают.

— А то я хотел с Вами поговорить, но подумал, что вы спите, и не хотел Вас будить

— О чём вы хотели со мной поговорить?

— Да всё о том же, о наших с вами делах. Хотелось бы предупредить, что ещё не всё закончилось. Я имею ввиду Вашу безопасность.

— В каком смысле не закончилось? Вы что хотите сказать, что меня опять будут пытаться убить?

— Вот именно, попытки могут иметь место.

— Обождите, но почему вы тогда об этом не сказали раньше? Можно было бы переждать какое то время там во Франции.

— Это теперь уже не важно, они могут новых людей послать и так до бесконечности.

— Но разве на них нет ни какой управы. Вон Жерар мне рассказывал, что есть хорошие доказательства, изобличающие этого самого депутата. Арестовать его и всё, нет ни каких проблем.

— Если бы всё так просто было. Во первых этот Игнатов является лицом неприкосновенным.

— Как это лицом неприкосновенным?

— Он же депутат Государственной Думы.

— Так что же получается, если депутат преступник, то его и судить нельзя? Или если он депутат, то ему можно любое преступление совершить, и он останется безнаказанным?

— Не совсем так, его, конечно, будут судить, но совсем по-другому, чем обычного гражданина.

— Во-вторых, он легко может от этого разговора отказаться.

— Как это отказаться?

— Может сказать, что это не он звонил и всё, ни какого доказательства нет.

— Как же так? А Жерар говорил, что этого достаточно, что бы предъявить обвинение тому, кто звонил.

— Так это у них, во Франции, а у нас пока этого не достаточно.

— Получается, что человек виновный в смерти мамы наказан, не будет? Не справедливо это. Тем более что от него опять можно ждать всяческих неприятностей.

Ну, какие это неприятности, просто нужно быть внимательным ко всему, что происходит вокруг.

— Вы сами то, как думаете? Будет ли он ещё раз пытаться, убить меня или нет, — напрямую можно сказать, в лоб спросила я Олега Владимировича.

— Знаете, Женя я думаю, на этот вопрос Вам ни кто не ответит, даже сам Игнатов.

— Ну, спасибо успокоили, — разозлившись, ответила я, — и что же теперь делать, опять прятаться ото всех?

— Да нет, конечно, я не думаю, что он не настолько глуп, что бы продолжать лезть на пролом, хотя от него можно ждать всего что хочешь.

— Ну что ж и на том спасибо, — с сарказмом ответила я ему.

— Женя вы поймите правильно, так просто он своего сына в обиду не даст, поэтому от него можно ожидать всего что угодно.

— Разве вы ни чего с ним сделать не можете? Ну не арестовать так, хоть припугнуть?

— Припугнуть? Скорее он может нас припугнуть, чем мы его.

— Так что же мне все-таки делать