Ван Мэн - Избранное

Так думает мальчик, пока не доходит до ворот школы. На двери класса приклеена полоска бумаги с названиями сладостей, которыми любят лакомиться девочки: «кислые финики, абрикосовые конфеты, цукаты». Наконец-то все встало на свои места…

Находясь за границей, в Европе, сидя подле жены Ши Фугана и Чжао Вэйту, рассматривая надпись о глупости, которую «трудно обрести», Ни Цзао вдруг понял, что прошлое на самом деле вовсе никуда и не исчезло, оно здесь, рядом, в европейском городе Ф., в этом доме госпожи Ши. Оно затаилось в сердцах всех тех, кто когда-то его пережил. Ведь, кроме него самого, существующего в данный момент, живет еще один Ни Цзао, который существовал когда-то раньше. В пятидесятых годах люди распрощались с сороковыми годами, а в шестидесятых они простились с пятидесятыми, так, будто они, покинув Шанхай, направляются в Циндао, а оттуда — в Яньтай. Людям кажется, что путешествие во времени необратимо в отличие от путешествия в пространстве, где можно поехать вперед, а можно повернуть назад. Сегодня вечером он познал нечто, что всколыхнуло его душу. В эти восьмидесятые годы, в незнакомом ему месте он вдруг увидел прошлое, которое давным-давно похоронил.

Археологические раскопки?

Связь времен? Продолжение прошлого?

Всю ночь мяукала кошка. Ее надсадные крики, порой жалобные, а временами злые и хищные, то вдруг замолкавшие, то усиливавшиеся, раздавались в ночной темноте. Мяуканье меньше всего напоминало зов любви, скорее, это был яростный призыв к схватке, к убийству, к смерти. Рука Цзинчжэнь дрогнула. Небольшая фарфоровая чашка с вином упала на пол и разбилась вдребезги.

Цзинчжэнь (в нынешней книге жильцов она записана под фамилией Чжоу и Цзян [15] В Китае женщина после замужества, принимая фамилию мужа, оставляла и свою фамилию. ), схватив веник, выбежала наружу и закричала, обратясь к стене, на которой сидело животное, едва различимое в свете звезд. Вдруг Цзинчжэнь стала пританцовывать и что-то насвистывать, словно ей уже удалось схватить пятнистую тварь с зелеными глазами и тугим брюхом. Ей кажется, что ручкой веника она бьет по брюху бесстыжее и коварное создание, истинное воплощение нечистой силы, пока из тела животного не брызнула кровь. Чувствуя, что задыхается от напряжения, женщина медленно возвратилась в дом. Ее восьмилетний племянник Ни Цзао и его девятилетняя сестра Ни Пин широко раскрытыми глазами уставились на тетю. Женщина взглянула на них влюбленными глазами и громко расхохоталась.

— В последние дни нашей семье сильно не везет. Видно, накликала на нас беду та мертвая кошка. Вот я и отгоняла злой дух. Только я одна могу его отвадить!

Дети онемело стояли, моргая глазами. Они ничего не поняли.

— Ну да ладно! — проговорила тетя. — Хватит об этом. Давайте лучше разучим песенку. — Она прокашлялась, прочищая горло, сплюнула, глубоко вздохнула и попробовала голос. Он звучал чисто. Тетя запела, старательно выговаривая слова:

Она забыла слова песни, и вместо слов появилось это «тра-та-та», будто речь шла о чем-то вполне понятном и известном.

Во время пения у тети, по-видимому, защипало в носу, потому что она вдруг громко чихнула, причем сделала это с таким ожесточением, что все ее тело вздрогнуло и затряслось. Дети расхохотались.

Мать позвала детей спать. Цзинчжэнь (она же госпожа Чжоу и Цзян) стала стелить себе постель. На ум вдруг пришли строки из поэмы Бо Цзюйи «Песнь о вечной печали» [16] Бо Цзюйи (772–846) — знаменитый поэт танской эпохи; «Песнь о вечной печали» («Песнь о бесконечной тоске») — его поэма о красавице Ян, любимой наложнице императора Сюаньцзуна. :

Цзинчжэнь продолжала читать стихи, когда снова раздалось кошачье мяуканье, которое долетало до дома какими-то странными волнами, то взмывая вверх, то падая вниз. За ним послышалось фырканье и звуки схватки. Цзинчжэнь подумала, что надо было бы снова выйти, но почувствовала, что ее конечности будто налились свинцом, едва она коснулась постели, а тело словно прибили к деревянной крестовине. Она не могла не только двинуться с места, но даже просто пошевелиться… «Ханьский владыка, красавиц любя, покорившую страны искал…» Ясно, что здесь идет речь о Танском Минхуане [18] Император Сюаньцзун (712–756), истории любви которого к наложнице Ян Гуйфэй посвящена поэма Бо Цзюйи. , но при чем тогда здесь «Ханьский владыка»?.. [19] Здесь подразумевается история красавицы Ван Чжаоцзюнь, отданной Ханьским владыкой (206–220 гг. до н. э.) иноземному хану. Мяу-мяу! Фыр-фыр!..