Катя Ткаченко - Ремонт человеков[Иллюзии любви и смерти]

Дома она ходит в свитере. В ресторан надела платье с глухим воротом. Я иду прямо к этому столику. Он идет за мной. Он ничего не спрашивает, он просто удивляется тому, что я иду так уверенно. Надо остановиться и посмотреть по сторонам. Поозираться. Поглядеть. Позырить. Я останавливаюсь и начинаю тупо оглядываться. Я делаю вид, что не знаю, куда мне идти дальше. Пустых столиков много, намного больше, чем занятых. Если бы моя воля, то я бы села у фонтана, хотя иногда на тебя попадают капли воды. Но это бывает даже приятно. И смешно. Они попадают на тебя и щекочут. И ты смеешься. Мне понравился этот ресторанчик еще в тот раз. Тут уютно и хорошая музыка. И вкусно готовят. Хотя еда — это по их части. По мужской. Это они выбирают еду, это они ее заказывают. А когда предлагают выбрать тебе, то начинают советовать. Им кажется, что ты не понимаешь. Не разбираешься. Что ты тупа и глупа, в этом их главная беда — они нас недооценивают.

Страх, ярость, гнев, раздражение.

Все это осталось за входными дверями.

Я чувствую кураж, мне хватило один раз посмотреть на себя в зеркало, чтобы понять — я сегодня красива.

Не просто хорошо выгляжу, а именно красива.

У меня блестят глаза и у меня влажные губы.

Ярко накрашенные и все равно влажные.

Губы, которые могут целовать.

И делать еще разные вещи.

Если, конечно, захотят.

— Сюда, — говорит он и показывает мне на тот самый угловой столик.

— Это твои друзья? — невинно спрашиваю я.

— Да, — отвечает он как–то глухо и может быть даже стеснительно, — сейчас я вас познакомлю.

Вас. То есть, нас. Меня и их, хотя можно и не знакомить. По крайней мере, с мужчиной. Я знаю, как его зовут и я знаю то, что — вполне возможно — он мой отец. И что у него нетрадиционная ориентация. Мне нравится эта фраза, она какая–то правильная и корректная. Она звучит лучше, чем, к примеру, он — гомосексуалист. Или: он — гей. Это уж совсем глупо. Гей. Как–то обидно и поверхностно. Если бы я была геем и мне сказали, что я — гей, то я бы обиделась. А вот «нетрадиционная ориентация» — это звучит. Еще можно сказать — «другая», другая ориентация. Не то, чтобы правильная или неправильная, а просто — другая. Он — другой. Они — другие. Мой муж тоже с другой ориентацией. И у моего отца другая ориентация. А я дура, что вляпалась во все это. Нашла отца и оказалось, что могла бы и не искать.

Мы подходим к столику, Н. А. внимательно смотрит на меня, а потом — на моего мужа.

— Здравствуй, Феликс, — говорит он ему низким и каким–то усталым голосом, — вы пришли…

— Мы пришли, — говорит муж, — знакомьтесь…

Я протягиваю руку, Н. А. подносит ее к губам.

Они вежливые и холодные. Холодные и влажные. Холодные губы моего отца целуют мою руку, я смотрю ему в глаза и называю свою имя.

— А по отчеству? — спрашивает он.

Мне хочется рассмеяться и сказать ему, что он прекрасно знает, какое у меня отчество. Такое же, как у него имя. Николаевна. Но я сдерживаю смех и делаю глаза пай–девочки. Я сегодня какое–то время побуду очень хорошей, но я не буду пить и буду слушать. Внимательно. И смотреть во все глаза. В свои большие глаза. Хлопать ресницами и все запоминать. Кубик Седого опять не работает, странная штучка, живущая своей жизнью. Хочет — работает, не хочет — не работает. Но обойдемся пока без него. Внутри я вся напряжена, но со стороны это не заметно. Я мягка и пушиста. Я должна быть очаровательна. Я должна им понравиться. Особенно — ей. Не знаю, почему, но мне этого хочется.

— Майя, — говорит она, — я о вас много слышала.

Я улыбаюсь и сажусь на подвинутый мужем стул.

Майя напротив меня, Н. А. напротив моего мужа.

Муж рядом со мной, Н. А. рядом с Майей.

Можно приступить к делу. Мужчины берут в руки меню.

Меню в джазовом ресторанчике. Джазовое меню. Меню, полное джаза.

— Что ты будешь? — спрашивает муж.

— Какую–нибудь рыбу, — говорю я, — и можно салат…

Майя смотрит на меня и я начинаю тонуть в ее глазах.

У рыжеволосых всегда красивые глаза и очень белая кожа.

Но Майя смуглая, хотя и с рыжими волосами.

Смуглая и зеленоглазая.

Зеленоглазая, но смуглая.

Чего я никак не могу определить для себя — так это ее место за столом.

Настоящее место.

Кто она и кем приходится Н. А.?

А значит, и мне.

И моему мужу.

Получается, что все мы здесь родственники.

Бредовая семейка, собравшаяся на ужин.

Мой уже несут.

Форель, запеченная в фольге.

И греческий салат.

И я начинаю думать о том, что могу немного выпить.