Андрей Агафонов - Медные люди

— Ну и что?

— Ах ты… — он шарит рукой по столу, он ищет пистолет, не находит, поворачивается к Анне — и видит пистолет в ее руках, и она спускает курок, — с-сука!

Он падает замертво. Мягко, как мешок с картошкой.

Анна глядит на него. Недолго. Она слышит голос в телефонной трубке. Поднимает ее и говорит:

— Алло.

— А это еще кто? — голос удаляется.

— Пожалуйста, не бросайте трубку! — приходит в себя Анна. — Мне нужно знать, кто он такой! Пожалуйста!

Короткие гудки.

Из–под тела Алексея выбегает первый красный ручеек. Скоро их будет много.

* * *

Совсем недавно она рассказала мне, каким был мой отец. Мой официальный отец уже давно не жил с нами. Не то, чтобы не простил — он и не знал ничего, просто нашел другую, помоложе и из хорошей семьи. Иногда он приглашает меня в гости, но я не люблю его жену, да и его, честно говоря, никогда не любила — сама не зная, почему. Теперь знаю.

Но я люблю свою мать. Я представляю, как она, только что хладнокровно застрелившая человека, ползает вокруг него на коленях, забирает из мертвой руки телефонную трубку и спокойно говорит: «Я хочу знать, кто он такой! Мне это очень важно!»

Как говорят мои подруги, половой акт — не повод для знакомства. Моя мать считает иначе.

Их ограбили. Когда муж открывал дверь, из темноты вышли двое и впихнули его в квартиру. Зашли следом, приказали ему и Наташе сидеть смирно, а сами принялись выворачивать ящики.

Игорь сидел на полу, Наташа — на диване. Когда один из «гостей» (оба в черных шапочках, скрывающих лицо) отшвырнул ногой связку писем, выпавшую из комода, Наташа встала было с дивана, но тут же плюхнулась обратно, остановленная повелительным жестом второго «гостя». Игорь покосился на подлетевшую к нему по паркету связку и увидел каллиграфически выведенное: «Наташеньке». Он поднял связку, посмотрел на жену долгим изучающим взглядом, затем развязал розовую ленточку и принялся читать письма, одно за другим.

— Где это — Чусовой? — неожиданно спросил он.

— Игорь, отдай, — попросила жена.

Больше никто не отозвался. Грабители были заняты тем, что упаковывали вещи в сумки.

— Ага, «милому Сереженьке», — прочитал он и принялся читать дальше, беззвучно шевеля губами. Жена закрыла лицо.

Наконец последнее письмо было прочитано. Игорь небрежно уронил стопку на паркет (письма рассыпались), скрестил руки на груди и молвил:

— Ну что ж, очень мило.

Затем поднялся, прошел через всю комнату и влепил жене пощечину. «Гости» слегка опешили. Затем один схватил Игоря за плечо и рванул назад:

— Мужик, ты сдурел — женщин бить! — и осуждающе покачал головой. Игорь сделал попытку вырваться и тут же получил короткий в челюсть, после которого упал на пол. «Гость» дважды пнул его по ребрам. Наташа завизжала. Он повернулся к ней:

— Не ори, дура, мы уходим. Успеешь еще наораться.

* * *

— Это было сто лет назад!

— Это было три года назад. Нашему Сережке… нашему сыну шесть!

— Может быть, ты все–таки милицию вызовешь?

— Я сам знаю, что делать!

Он бежит в другой угол комнаты, роется в письмах, декламирует:

— «Наверное, я и вправду маньячка какая–то сексуальная…» Что–то я этого не замечал!

— Правильно…

— Ладно, я понимаю, тебе его письма дороги как память, а твои–то как здесь оказались?!

— Он вернул.

— Почему?

— Потому.

— Почему, с-с..!

— Потому что он меня проклял. И письма вернул.

— Ну, и…

— Ну, и живу теперь с тобой, как проклятая! Игорь, иди на улицу и вызови милицию! Нас ограбили!

— Подожди…

Он садится рядом с ней и гладит ее по груди. Она сидит как каменная.

Он валит ее на диван и овладевает ей, приговаривая:

— Ну что, ну как, хорошо тебе, хорошо?

Замирает… всхлипывает…

Наташа лежит неподвижно. Глаза ее открыты.

Игорь встает:

— Я знаю, что делать. Я сейчас поеду в этот… Чусовой и убью его.

— Давай.

Он одевается, идет к двери.

— Сережку заберешь? — спрашивает она.

Он поворачивается к ней и несколько секунд борется с искушением покончить со всем прямо здесь, прямо сейчас. Потом медленно говорит:

— Я действительно еду в Чусовой. А когда я вернусь…

Не договорив, хлопает дверью.

* * *

— Тебе сделать кофе? — спрашивает она.

— Сделай что хочешь, — говорит Сергей.

В его квартире пусто и накурено. Светлые пятна на стенах — следы картин и мебели. Постель на полу. Какой–то волосатый парень моет посуду на кухне.