Андрей Данилов: Обретение девственности

— Ну что ж, поезжайте, неугомонный вы наш — задумчиво ответил капитан — только смотрите, что б акулы вам там чего–нибудь не откусили…

23.09.2009

Недавно одна хорошая знакомая, можно сказать друг, заявила — не добрый я. А я на это вот что сказать могу. Стояли мы на т/х «Пионер Белоруссии» в п/п Кемь (это на Белом море). Выгружаем спокойно продукты питания для мирного населения. Вдруг — крик, вой. Доктора сюда. На причале местный тракторист лежит, а из спины кол от забора торчит. Он пьяный на Беларуське ехал и из кабины вывалился — прямо на кол. Тащить его в деревне не куда, вот и приволокли к нашему пароходу. Все сбежались. А доктора нет. Прячется. Нашел я его. Привел к трактористу. Тот дышит еще. А наш доктор и заявляет:

— Ничем помочь не могу. Я, видите ли, ухо–горло–нос…

Все и онемели.

— Вот если бы кол в горло попал, то тогда я бы мог… А так нет… Специализация у меня другая.

— Специ–а–л-изация, блядь…. — прошипел старпом и побежал связываться по радио, что б нормального врача вызвать.

Через двадцать минут приехало местное медицинское светило. Подошел он к бедолаге хрипящему и говорит: «Переверните его на спину.»

Я молодой был, горячий, правила оказания первой помощи знаю. Кричу нельзя его трогать, помрет сразу.

— Ни чего — говорит местный доктор — переворачивайте.

Наш судовой эскулап тут как тут. Раз, и перевернул тракториста на спину. Тот сразу и помер. Только ногами пару раз успел дернуть.

— Ну что, коллега — говорит местный доктор нашему — пойдемте к вам заключение о смерти писать. У вас, кстати, бланки есть? А то у меня кончились.

И так, под ручку, направились к нашему доктору в каюту.

А старпом ошалелый еще долго на причале стоял, повторяя:

— специализация, блядь, специализация…

30.02.2009

Особенностью плавания на т/х «Пионер Белоруссии» было катастрофическое отсутствие заграничных рейсов. По меткому выражению, он ходил только «на право». Если смотреть из Архангельска. И вот, вдруг, появилось рейс — задание: пилолес на Италию. С одной маленькой оговоркой — перед этим рейс на Гремиху, с песком. Причем обернуться надо быстро, суток за четверо. Иначе, пилолес на Италию увезет кто–нибудь другой. Ну, песок, так песок. Что только не возили. Главное — Италия. Старпом, правда, сразу выразил сомнение в успехе предварительного мероприятия (т. е. блиц рейс на Гремиху). Но прочь сомнения. Все ресурсы мобилизованы. Соломбальские стивидоры, подмазанные водкой Smirnoff, тушенкой и несколькими палками вареной колбасы, трудились как черти, в три смены. И через 21 час т/х «Пионер Белоруссии» тяжело отвалил от причала. Четыре с половиной тысячи тонн песка аккуратными кучками лежали в трюмах.

— Карты на переход готовы? — капитан доброжелательно смотрел на меня.

— Конечно. Готовы. В лучшем виде. В верхнем ящике стола. — ответил я.

— Вы вперед посмотрите, а я поработаю. Предварительную прокладочку сделаю. — Ну не капитан, а чистый мед.

Мое смотрение вперед было прервано криком оленя, потерявшего рога.

— Где, … твою мать карты? Где, б…, масштаб? Что это за х… заиндевелая?

Дело в том, что карты на этот район — секретные, получать их надо в спец. Оделе и т. п. и т. д. В предвкушении солнечной Италии об этом ни кто не вспомнил. А я этого не знал. Я был очень молодой и борзый. Третий помощник капитана.

— Ну третий, б…ь. Сейчас я тебе гланды буду рвать, через задний проход.

Капитан был настроен очень серьезно.

— Да будет вам, Василий Павлович. Разберемся как ни будь. Вон и второй говорит, что несколько раз бывал в Гремихе. Там все просто. Одни створы, прямо к причалу, глубины большие. Да и лоцман есть. На 5 канале. Упремся — разберемся.

— Сначала тебе упереться придется, что б не так больно было. — Капитан был в ярости. — Понасажали тут, цветы невского проспекта. (Надо отметить, что капитан Селиванов не любил Питерских, из трех штурманов двое у него были из Ленинграда) — Все перерой, все что есть по Гремихе — мне в каюту. Через час.

Короче, кое- как подготовились к заходу. Подошли к Гремихе на рассвете. Все бы зашибись. Да только туман. Не то, что створы, бака не видно. И лоцмана на 5 канале нет. И на других каналах то же нет. Вообще никого нет. Только мы и туман. Но потихоньку, по радару, по эхолоту, с матерком, подползли к причалу. Уперлись в него своим могучим носом. Стоим. Ждем, когда нас обслужат. На причале никого. Спустили с бака матроса на причал. Ошвартовались. Туман рассеялся. Никого. Полу развалившийся причал, мы и печальные северные сопки. Рация уже раскалилась. На всех каналах все окружающей тундре сообщили, что столь необходимый песок прибыл. А старпом рядом аж подпрыгивает. Уж очень в Италию хочется. Надо разгружаться. Вдруг на причале появился капитан–лейтенант. Военно–морской. И начал орать. Если отбросить матерные слова, которые он употреблял, то он ни чего не сказал. А если не отбросить… Смысл таков: нам нельзя здесь находится, это закрытый район, он имеет право стрелять, убирайтесь отсюда немедленно. И пропал. И тишина. Старпом перестал подпрыгивать и сказал, что нужно действовать. Он решил отправиться на разведку, найти кого–следует и организовать выгрузку этого долбанного песка.