Эльдар Ахадов - Северные рассказы и повести

Потому что уже четвертый час утра. И самое трудное ещё не случилось. Вот из пустоты впереди промелькнуло нечто тёмное и громадное, раза в два выше нашего вездехода. В первые секунды невольно кажется, что оно, это нечто — осмысленно–живое. Стоит и ждет нас, как какой–нибудь всеми забытый мамонт. Приближаемся. Нет. Это не галлюцинация. Это гигантская искореженная деталь какого–то исполинского ржавого механизма. Значит, здесь когда–то были люди. Люди или гоблины? Как они сюда попали? Откуда взялись? Когда это было? Сколько десятилетий назад? И что они делали этим механизмом на этой земле — невозможно сейчас вообразить, да и некогда воображать. Прямо за этой штуковиной виднеется край обрыва весьма серьёзной реки. Мы сворачиваем вправо. Подальше от всей этой байды.

Правее. Ещё правее. Всё. Стоп. Внизу перед нами широкая речная пойма, но в неё ещё нужно суметь съехать по волнистому склону. И не попасть в озеро, которое там, внизу, под склоном притаилось заснеженной лимонной долькой. И не провалиться в канавоподобную речку с полутораметровыми краями. Вырулить, одним словом.

Ян, уже ничего не слушая и бешено вращая зрачками, направляет машину по склону. Послушный ГТТ, аки бегущий сквозь кусты кабан, ломанулся вниз. Наше железное корыто пытается прикинуться санками, только перед нами, увы, далеко не детская горка. Впрочем, пугаться некогда и некому. Мы внизу.

Здесь, оказывается, и деревья есть! Хилые, правда. И друг от друга отстоят так, словно поссорились и ждут, когда их помирят. Но это нечто по сравнению с теми чахлыми кустиками обозначавшими берега речушек и озер, которые попадались нам до того. Между ними приходится маневрировать. Что за упертый характер у моего спутника! Видит перед собой бугор, покрытый снежным сугробом и упрямо лезет на него. Нет, чтобы обойти спокойно! Лезет и лезет… Наш вездеход за четверть часа насобирал перед собой громадную кучу снега, не продвинувшись вперед ни на метр, и только тогда с явным неудовольствием товарищ Ян повернул влево. Впрочем, это ненадолго. Метров через двести история повторяется. Наш ГТТ прёт буром на каждую возвышенность, будто хочет сравнять на своем пути всё подряд. Спорить с водилой бесполезно. Он не слышит. По–моему, это разновидность психоза.

Наконец, мы пересекли эту чертову пойму и выползли на самый берег. Димку на время этого «штурма» мы пересадили в другой вездеход ещё там, на склоне, перед импровизированием по соскальзыванию с горок. При всём при этом невидимая впотьмах небесная снеговерть продолжается ничуть не стихая. Даже по нарастающей.

Внезапно всё смолкло. Двигатель заглох. Ян молча вырубил фары. И мы поплыли куда–то в абсолютной тишине, в которой слышно, как угасает каждый звук, не успевая прикоснуться к соседнему.

— Ян, что случилось?

— Ничего. Соляра кончилась. Приехали.

— И что мы здесь теперь должны делать, по–твоему? И какого рожна ты сюда рвался, если знал, что солярка на исходе? Наши черт знает где остались! Ах, ты, гад!

В ярости я соскочил с места, выбрался из своего люка и стал наощупь перелезать в соседний, к Яну. Что я собирался сделать с ним, я ещё не представлял, но, по–видимому, ничего хорошего. К моему удивлению, на месте водителя я его не обнаружил. Удрал, значит.

— Ян! Яа–ан! Иди сюда, сволочь!

— Не пойду! Ты дерёшься.

— Да я тебя пальцем не тронул, Ян. Иди, иди скорей. Я тебе ничего плохого не сделаю. Я тебе только добра хочу. Правда–правда.

— Не верю. Зачем вылезал тогда?

Просто ноги размять. Иди сюда, не бойся… Иди ко мне, гадина такая!!!

В ответ молчание. Потом неуверенный голос.

Кажется, наши едут.

Да, ты что?!

Едут, едут! Точно едут! Слышите?

Ну, тут уже и мне померещилось далекое тарахтенье. Ага. Вот и свет мелькнул. Плетутся за нами наши голубчики!

Денис, приземистый смуглый мужичонка, водитель второго ГТТ вместе с Яном перелил соляру из второй бочки в нашу машину. И мы, как ни в чем не бывало, молча двинулись дальше… Все остальные, кроме водителя МТЛБ и Димасика, кажется, спят, как сурки, непробудным сном.

Наш вездеход снова загрохотал теперь уже по самой реке — влево за её поворот, затем вправо, подыскивая местечко для выезда на противоположный берег. Ян, как всегда решил взять оный с разгона в лоб. Опять ничего не вышло, только лед продавили под собой. Впрочем, вода не выступила, просто под гусеницами появилась какая–то полужидкая кашица из мокрого снега и льда. Видимо, место было достаточно мелким. Где–то под нами слышится хруст речной гальки.