Зяма Исламбеков - Путешествие из Санкт-Петербурга на Селигер

22.30: Антон с Виктором предложили девицам посмотреть их коттедж. Девушки кокетливо отказались, но уже через минуту (!) обе были в доме у питерцев.

22.35: Первая пристрелочная партия Виктора Ивановича с Сергеем в пирамиду закончилась со счётом 8:6 в пользу москвича. Виктор Иванович сразу же предложил сыграть по 100 руб. Сергей согласился, но уточнил, по сто руб. за шар. Говорили громко. Шутили. Заказали коньяк. Когда началась игра, то в бильярдной воцарилась тишина.

22.40: Лариса и Вика абсолютно голые пытаются выяснить отношения с нагими Антоном и Виктором, которые погасили свет и начали в темноте своё наступление на «неприступные крепости».

23.55: Сергей проиграл профессору все 5 партий на бильярде и 11600 руб. денег.

01.25: Лариска и Вика были обе «отработаны». Менялись партнёрами и позы были самые–самые…

Виктор Иванович легко заработал за пару часов пьянки 10000 руб. Остальные деньги были пропиты и великодушно отданы за игровое время.

До коттеджа шли с частыми остановками. То москвичи хотели справить малую нужду, то вдруг начинали рассказывать про своих жён–невест, то, вдруг, Сергей вспоминал свои бильярдные партии с Женькой Сталевым, которого он недавно драл так, что тот потом многим проигрывал…

Виктор Иванович так и не понял, девицы были невестами или жёнами? Ясно было одно, обе оказались московскими блядями. Когда кто–то где–то начинает рассказывать о том, что есть женщины «недотроги», верные и стойкие, то я сразу же вспоминаю трёх русских сказочных богатырей (с нерусскими фамилиями), которые в современной интерпретации воспитывались на пиве «Толстяк».

Да, фантазия человеческая — безгранична.

Вот и подходит повествование к своему логическому завершению. Читатель может заметить, что язык — на двоечку, сюжет — вообще отсутствует, герои — люди порочные, да и одно лишь враньё…

Сразу же возражу такому взыскательному критикану. Во–первых, все персонажи — люди реальные и они живут и работают в Санкт — Петербурге. Во–вторых, все факты имели место быть. Правда, справедливости ради, кое–что опущено, поскольку нет, например, смысла мусолить любовные сценки или то, как девицы впадают в грех…

Совсем недавно я с семьёй ходил в Пушкинский театр на Ревизора, по Гоголю. Постановка Мейерхольда. Если бы не водка в буфете, то вечер был бы испорчен напрочь. Хлестакова играл неказистый лысый сорокалетний актёришка с дефектами речи. Говорить о других актёрах даже не буду, т. к. всё в целом не соответствовало ни авторскому замыслу (Гоголя, разумеется), ни здравому смыслу. Как сказал сидевший рядом со мной «продвинутый» подросток, «бред, полная шизофрения». А в зале не было свободных мест. И этому факту легко найти объяснение: в питерские театры ходят лишь приезжие, где вообще ничего нет! Да и имидж Северной столицы давит, ох как давит!

Я раньше тоже думал, что если он — профессор, то у него всё не как у всех. А оказывается, что доктора, профессора и прочие там академики — такие же, как и мы, с такими же чувствами и помыслами люди. А кто–нибудь видел, например, как писает Президент? Нет? Да Вы что?! А знаете, что он делает, когда писает? Нет? Да Вы что?!

Я не уверен, что большая часть читателей бывала на международных конференциях или на съездах. Так вот, всё это здорово, но конец везде один и тот же — пьянка. И если в романе нет сцен пьянства и разврата, то либо автор — дилетант, либо цензура была очень жёсткой.

Ровно в 11.00 Виктор Иванович расплатился в кассе базы отдыха за всё проведенное время и в 12.00 коттедж был сдан Лене, которая увидев оставленный питерцами срач, пришла в ужас. Столько грязи и такого беспорядка она давно не встречала. А москвичи даже и не вышли. Либо они спали, либо уже были где–то на экскурсии…

Отъехав от базы на 8 км, левое заднее колесо взорвалось. Начался дождь. Антон с Виктором мастерски поставили лысую запаску и через 30 мин. машина двинулась в сторону Санкт — Петербурга.

Головы у всех были тяжелыми. Тяжёлую сложившуюся ситуацию спасал музыкальный фон. Тем для разговора часа три–четыре не было вообще. Антон внимательно всматривался в пустынную дорогу, Виктор в полудрёме теребился в мудях, а Виктор Иванович ёрзал на заднице из стороны в сторону, пытаясь хоть чем–то себя занять. Розенбаума он не любил, а другой музыки в машине не было. И лишь когда Лексус выехал на Трассу Е-95 Москва — Санкт — Петербург, компания оживилась.