Сергей Гаврилов: Доспехи

— malum signum.

в следующую секунду «eliminator» догнал своего суеверного всадника и осчастливил его ударом вращающегося колеса. дон кихот медленно поднял голову, посмотрел на небо и скривил рот.

— ну давай. долбани меня еще разок. подтверди свое присутствие. а то я никак не избавлюсь от чувства, что ты про меня забыл.

превозмогая боль, он кое–как встал на ноги, но сразу же ощутил сильное головокружение. будучи не в силах устоять, он рухнул на разбитые колени и проблевался.

когда головокружение ослабло, дон кихот поднялся снова. доковыляв до лежащего на боку мотоцикла, он присел на него, отдышался, выдернул из кармана сигареты и закурил.

— знаешь, в чем твоя проблема, отец? ты никогда не признаешь за собой вины. что бы ни случилось, ты всегда в белом. они говорят, что ты не можешь послать человеку невыносимых испытаний. а если человека вдруг переехал асфальтовый каток, то это не ты. ты заведомо оправдан. ты ни разу не сознался в том, что сделал зло и при этом пытаешься убедить всех в значимости покаяния. твои дети сплошь уроды, но даже для лучших из них ты всегда остаешься недостижим. в тебе нет человечности. и это то, что отталкивает от тебя человека.

море, застывшее впереди, казалось ртутью, выплеснувшейся из гигантского межгалактического термометра. добрый доктор до последнего отказывался поверить, что заявленная больным температура совместима с жизнью.

хромая на обе ноги, дон кихот дошел до пришвартованного к берегу парома и пнул одну из ржавых цепей трапа, опущенного на песок.

— эй, баба!

боль отрикошетила от стопы прямиком в колено, он согнулся и накрыл его обеими ладонями.

дверь кабины распахнулась. заспанный паромщик в охровых шортах и поношенном черном пиджаке на голое тело вышел на мостик. приветственно вскинув руку с кокосовыми четками на запястье, он спустился по железной лестнице, подошел к дон кихоту и хлопнул его по плечу.

— как жизнь, амиго? ты неважно выглядишь.

— упал с мотоцикла. заяц–самоубийца принял меня за четвертого всадника апокалипсиса.

— где, здесь?

— угу.

— амиго, здесь нет зайцев.

— see–no–evil philosophy in action. заводи давай свой пепелац.

— шанти–шанти, отважный рыцарь. ты не дорассказал мне свою историю.

— как насчет старого доброго обола, харон?

паромщик снисходительно улыбнулся.

— я рад, что ты в хорошем настроении. пойдем–ка.

взяв дон кихота под руку, он отвел его на несколько метров вглубь берега, к большому, расколотому надвое, валуну.

— посиди пока здесь. я поищу что–нибудь остановить кровь.

— пустое. пока ты будешь искать, она сама остановится. и потом, как сказал один универсальный реципиент, blood is life. глупо упускать редкую возможность почувствовать себя живым.

— редкую, говоришь?

дон кихот, кряхтя, опустился на песок, стащил со спины рюкзак и прислонился к камню.

— я говорил, что в этой одежде ты похож на офисную крысу, нечаянно продавшую вместе с рекламными площадями остатки разума и возомнившую себя садху?

— говорил. только в прошлый раз вместо рекламных площадей были торговые. а до этого — выставочные.

— видимо, мне нравится слово. и что ты ответил? что не готов выслушивать критику от невротика, произведенного в рыцари шлюхами и вахлаками?

— примерно.

— ты присаживайся.

паромщик уселся рядом с дон кихотом. тот раскрыл рюкзак и вытащил из него, один за другим, четыре книжных тома.

— ты жаловался, что тебе нечего читать.

— все закончилось, факт. что тут у тебя? буковски, тед хьюз… елин пелин?

— это тебе для расширения кругозора.

— митч каллин, «страна приливов». а это что?

— так. рагу из белого кролика.

— спасибо, амиго. к следующему разу все прочту. обещаю.

— следующего раза не будет.

— это от одного тебя зависит.

паромщик достал из бокового кармана пиджака каменную трубку, по всей длине которой было крупными буквами выбито «the charas dragon».

— что там вообще происходит–то?

дон кихот передал ему сигареты.

— кризис.

— опять? чего на этот раз?

— всего.

— что такое? солнце больше не восходит? звезды погасли? океан засох?

— хуже. деньги закончились. их вдруг сделалось так много, что не стало вовсе.

— вот как?

— тебе, наверное, будет странно услышать это от меня, но похоже, у них там серьезный конфликт реального и воображаемого.

паромщик покачал головой и принялся высыпать табак в ладонь.

— что было после того, как ты атаковал телебашню?

— тюрьма.