Олег Нестеров - Небесный Стокгольм

– А что с Китаем? – спросил Петя.

– Все плохо. Мой прогноз – шестьдесят процентов. – Антон был настроен пессимистично.

– Ты про что? – не поняла Белка.

– Про войну, милая.

– А что мы с ними делим?

– Маркса, – улыбнулся Кира. – Сцена ревности. Не можем понять, кто из нас его лучше трактует.

– Идиотизм.

– Самые лютые войны из-за этого и были.

– Может, отдать им его? Пусть берут и сами теперь мир воспитывают.

– Марксизм вообще не наука, это пшик, – изрек Антон. – Не предсказал ни единого события, все получается наоборот. А человеческую природу он вообще не понимает.

Вера посмотрела на него с удивлением:

– Ты куда там по вечерам ходишь-то, вольтерьянец?

– А сама мне чего жужжишь без конца?

– Все врем, врем, – вздохнула Вера. – Везде, где только можно. Что ни включи, куда ни сходи. Ничего уже на этой подпорке не держится.

Была она прекрасна, на нее то и дело поглядывали мужчины с соседних столиков. В ней явно поднакопилась сила, пока сидела взаперти.

– Платим налог в пользу идеологии. Процентов семьдесят, не меньше, – оценил ущерб от марксизма Кира. – Все на ветер.

– Если ввяжемся, то лет на пятнадцать. – Антон продолжал выстраивать свой прогноз.

– Ты про что? – опять не поняла Белка.

– Я про войну, милая. Атомную бомбу мы не кинем, факт. Американцы во Вьетнаме теряют примерно сто человек в день. Но у нас с Китаем будет иной масштаб. Потеряем минимум шестьдесят миллионов. Не самых худших, как обычно. Вот тогда русский народ и сгинет окончательно.

– Да ладно, не пугай нас, – отмахнулась Вера. – Ты либо телятину свою с хреном ешь, либо приговор нации зачитывай.

– Америка уже угрохала половину своего золотого запаса. Война ей стоит тридцать миллиардов долларов в год.

– Я читал, Джонсон призвал всех американцев отказаться на три года от зарубежных поездок, – сказал Петя. – Экономят.

– Это их не спасет. А де Голль молодец.

– Почему?

– В прошлом году прибыл в Америку с визитом, заодно привез с собой 191 миллион зеленых бумажек и предъявил их к обмену на золото. Назад увез шестьдесят шесть тонн.

– Красавчик.

– Они ему этого не простят, – задумчиво сказала Вера.

– А по поводу Китая… – вернулся к своей теме Антон. – У нас два крыла в руководстве. Одни предлагают внести Сталина в Мавзолей и помириться с китайцами. При этом мы неизбежно побеждаем в холодной войне: Америка нас двоих не потянет. Брежневская команда, наоборот, за разрядку, им лишь бы все было спокойно. Хотят договориться с Америкой, что, в принципе, уже и произошло. Та уже сама боится пошевелиться, с нас за чехов спросить. Реально страну лихорадит, Вьетнам потихоньку их в могилу сводит. Ну а если замиримся – холодной войне конец, тут-то нас Китай и примет. С предателями разговор короткий. Плюс еще миллиард человек давит, тесновато у них. А тут наш Дальний Восток, пустой совсем, приходи да бери. – Антон махнул рукой. – Нужно все по-другому делать.

– По-другому – это как? – заинтересовался Кира.

– Нужно переключиться. С внешнего на внутреннее.

– Ну, наконец-то.

– Всех оставить в покое. Арабы без нас прекрасно разберутся, у них ислам. Южной Америке тоже никто не угрожает, никто туда с армией не полезет. Африканцы пусть сами свой путь проходят, им это полезно будет. Не нужны нам ни проливы, ни океаны. У нас все есть. Земля – вот высшее богатство. И как простор для расселения, и как биосфера, и как покров для ресурсов. Нужно осваивать наш Северо-Восток.

– В смысле? – не понял Петя.

– Европейскую часть, азиатскую, всю Сибирь. Построить все заново на новом месте. Но делать это теперь по уму: ничего не испохабить, реки не загрязнять, землю в свалку не превращать. Никакого промышленного гигантизма, строить «мягкие города». Дома – красивые, малоэтажные. Шлагбаумы при въездах – только электромобили и конная тяга. Бороться за каждую деревню в три двора. Ведь едешь по стране – такая красота. Но только там, где человек руку не успел приложить.

– На такой красивой земле живут такие несчастные люди… – вздохнул Кира.

– Где ты это все подбираешь? – Веру ее муж сегодня непрерывно удивлял. – Слава богу, уезжаем скоро. А то совсем с катушек слетишь, почвенник.

– Куда уезжаете? – удивилась Белка.

– В Австрию. – Вера посмотрела на Антона, не сболтнула ли чего лишнего.

– Надолго?

– На три года. – Антон принял таинственный вид. – А там как пойдет.

Началась программа, объявили Раису Жемчужную, зал сразу пришел в движение. Вышла красивая немолодая цыганка и запела неожиданно ярким и чистым голосом.