Дмитрий Иванов - Где ночуют боги

Антон некоторое время задумчиво смотрел на Аделя и Наденьку. Они на Антона не обращали внимания – были погружены в духовные практики.

Прошло несколько дней. Антон подружился с Самвелом и стал ему помогать с шелкопрядами. Шелкопряды оказались капризные как артисты: чуть что не так – они теряли настроение, отказывались делать шелк. Но постепенно Антон приноровился, у него стало получаться кормить гусениц, а Само даже сказал, что Антон гусеницам нравится. Он был горд этими своими заслугами. Однажды вечером, когда Антон сидел один в «военном санатории», к нему пришла Ларис и, как всегда, принесла ему еды. Шел дождь. Ларис была какая-то задумчивая. Антон спросил ее, почему она такая. Ларис сказала, что ночью ей опять снились места, где они жили до войны. Ларис сильно скучала по своему дому.

Раньше Ларис жила в Абхазии. Гора, на которой жил сейчас Антон, была пограничной. Часть горы теперь была территорией России, другая часть – территорией Абхазии, в советские времена – Грузии. Ларис рассказала Антону:

– Раньше дружба народов была. Как ее делали, из чего, не знаю. Как-то делали, и была. Потом темно стало как будто у людей в голове. Лето было тогда. Тепло, хорошо. И вдруг – что такое? Бах, бах. Я на улицу выбежала. Соседи наши тоже выбежали. Что такое, спрашиваю. Никто не знает. Потом опять – бах, бах. Что такое! Мой бедный Альберт говорит: «Ларис, иди домой, что ты выбежала на улицу, как курица. Учения идут». А потом один танк приехал. Грузинский. Приехал, взял и как выстрелил. Куда стрелял, зачем стрелял – не знаю. Попал прямо в хурму в саду нашего соседа, хурма вместе с корнями сразу вылетела из земли и в наш сад упала. Жалко, такая хорошая хурма была, сорт королек, крупная. Альберт тогда сразу понял, что это, как закричал: «Ларис, это не учения, это война, надо бежать в бомбоубежище!» А я ему говорю: «Альберт, оф, у нас же нет бомбоубежища, только подвал есть, но там у меня закрутки, места совсем мало». Ну что делать, побежали мы в подвал и там стали сидеть: закрутки как-нибудь подвинули в разные стороны и сели. Хорошо, наши дети в это время не дома были, в Москве были, оф, не дай бог, я так и сказала Альберту. А он говорит: «Ларис, а что еще хорошо? Ты не можешь сказать, а то мне так страшно?» Я сказала: «Еще хорошо, что мы уже старые, если нас убьют, мы пожили уже немножко, все у нас было, дом, дети, закрутки». А Альберт мой бедный говорит: «Да, хорошо, что мы пожили уже немножко, но я бы еще пожил немножко».

Антон не помнил ничего про эту войну грузин с абхазами, но не потому, что забыл все, когда попал под гнев титанов. А потому, что и забывать ему было нечего. Ничего он про эту войну и раньше не знал. Не было никакой необходимости знать. Война, считал всегда Антон Рампо, – это некрасиво и некреативно.

Ларис рассказала Антону историю про то, как война началась. Историю про милиционера Зураба и его пистолет. Был у них такой сосед. Звали его Зураб. Он был грузин, молодой. За два дня до войны была свадьба. Женились соседи, абхазы. Зураб пришел в тот день на свадьбу, как положено, в парадной форме. Зураб был милиционер, и его уважали не только за это и за то, что у него есть пистолет. Мало ли у кого есть пистолет, так что, уважать его сразу, что ли? Зураба уважали, потому что он был веселый и соседям всегда улыбался.

– А один раз он его потерял – пистолет, ой, боже мой! Хорошо, что я нашла, под скамейкой у себя возле ворот, – Ларис рассмеялась, когда это вспомнила. – Возвращался с другой свадьбы, был немножко уставший, поспал на скамейке, а пистолет положил под нее. Когда проснулся – домой пошел, а пистолет забыл. А я нашла, вытерла тряпочкой от пыли и ему принесла, а он уже переживал, что пистолет потерял, хотел писать заявление, чтобы его арестовали.

Так вот за два дня до войны Зураб пришел на свадьбу в парадной форме, взял с собой пистолет. Так принято на свадьбе в Абхазии – когда все хорошо выпьют и радуются – стреляют в воздух, чтобы все вокруг тоже порадовались. На той свадьбе Зураб был веселый и тоже стрелял в воздух из пистолета. Свадьба была хорошая. А через два дня началась война.

Когда война началась, что-то случилось с Зурабом. Сначала никто не понял, что происходит, когда начали стрелять. Все бегали, кричали: «Ай, уй». По небу вертолет летал, корову убили. Так помнила начало войны Ларис. Милиционер Зураб в тот день, когда началась война, ничего не делал, никуда не бегал. Он сидел в доме. И смотрел на свой пистолет. Соседи – среди них была Ларис – к нему прибежали, сказали: «Зураб, война! Что нам делать?» А Зураб сказал: «Да, я знаю». И посмотрел на свой пистолет опять.