На вечернем застолье Антон еще выпил чачи и сильно опьянел. Он не помнил, как лег спать. Последнее, что осталось в его памяти, – как за столом начали петь. Запели сначала женщины, а потом подхватили и мужчины, очень красиво, Антон тоже хотел петь с ними всеми, но слов абхазской песни не знал.
На следующее утро Антона в «военном санатории» разбудила Ларис и спросила его:
– Я им говорила, что ты не привык, наверное, а они тебе наливали, а зачем ты говорил им, что ты пить еще будешь, что ты тоже мужчина? Не надо было! Как ты себя чувствуешь, бедный человек?
– Не знаю, – сказал Антон, прислушиваясь к своим чувствам.
Чувств не было никаких.
– На, сынок, выпей мацони, – сказала Ларис. – Хорошо будет.
И Ларис протянула Антону большую кружку, доверху наполненную густым белым напитком. Антон подчинился и стал пить. Мацони был сладким и очень холодным. Он выпил всю кружку. Похмелье прошло, не успев наступить, двери в ад закрылись не открывшись. Немного придя в себя, Антон сказал, что хочет пойти погулять. Ларис вывела его на улицу и отпустила, убедившись, что Антон ходит, а не падает.
Антон пошел один по деревне, по дороге, ведущей вверх по склону горы. Деревня в это утро показалась ему очень знакомой, как будто он прожил здесь много лет. Утром после Пасхи на кладбище армян было безлюдно. Антон удивился сначала, что столы под навесами у могил по-прежнему обильно накрыты. Хотел спросить, для кого, но спросить было не у кого. Потом на самом верху кладбища, у мавзолея сына директора ресторана, он увидел Карапета, Нагапета и Гамлета. Три деда сидели на скамейке и задумчиво смотрели на кладбище.
Антон подошел к ним, поздоровался и спросил:
– Столы накрыты… Это для кого?
– А сам как думаешь? – усмехнулся Гамлет.
Антон задумался и сказал:
– Для людей.
– Правильно, – сказал Гамлет, – я смотрю, с утра соображаешь шустро, молодчик.
– А для каких людей? – настаивал Антон, – Для… опоздавших, что ли?
– Да, – засмеялся Гамлет, – можно так сказать, мой брат. Для опоздавших по жизни.
– Для бичей, – пояснил для Антона приветливый «дон» Карапет. – На следующий день после Пасхи бичи приходят. Покушают, выпьют как люди хоть раз в году. Помянут родственников наших. У нас так считается, бичи когда поминают – это хорошо. Когда один бич поминает – это как три нормальных человека поминают. А есть такие, что вообще не дай бог – один к десяти, считается.
– А почему так считается? – удивился Антон.
– Потому что у них нет ничего, – сказал Карапет, – только руки, ноги и душа. Такой человек когда поминает – от души поминает.
– А вы зачем тут сидите? – спросил Антон.
– Смотрим, какие движения, – ответил Гамлет.
– А… какие могут быть движения? – улыбнулся Антон. – На кладбище?
– Разные движения могут быть! – ответил Гамлет. – Бичи есть бичи. Есть такие, что могут не только помянуть от души, один к десяти. Могут спиздить что хочешь.
– Слушай, что ты говоришь! – возмутился Карапет. – Что можно с могилы унести? Памятник? Его как унесешь? Он весит полтонны.
– А полторы тонны песка в прошлом году я оставил, когда памятник Арутику Гагринскому делали? – возмутился Гамлет. – И что? Спиздили полторы тонны песка. И лопаты две новые. Бичи есть бичи.
– Слушай, откуда знаешь, что бичи взяли? – спросил могучий Нагапет. – Ты что, видел?
– Если бы видел – убил – сказал Гамлет. – На месте бы поймал – через себя бы бросил один раз, и все. Смертельный бросок. Один прогиб, и ты погиб. Скажи сам, а кто еще мог? Не бичи? А кто? У кого бы рука поднялась полторы тонны песка с могилы чемпиона Гагр по борьбе украсть? Пацан чемпион по борьбе был, – пояснил Гамлет для Антона, – Арутик звали. Гагринский сам. Быстрый был, дерзкий. Карелин про него говорил: «Слава богу, что Арут только шестьдесят килограммов имеет, легкий вес, не дай бог, имел бы сто килограмм – я бы сам с ним не знаю как боролся бы. Тяжело». Карелин так говорил, когда приезжал в Гагры. Большое будущее у пацана было, – Гамлет печально вздохнул, – героин… А против героина приемов не знал пацан. Проиграл схватку. Двадцать семь лет было. Дочка осталась, жена. Жока на памятнике сделал его вообще четко. В момент броска сделал.
– В момент броска – кого? – осторожно спросил Антон.
– Что значит – кого? – удивился Гамлет. – Кого борец бросать может? Борца.
– Два человека, что ли, на памятнике? – удивился Антон.
– Два, а как по-другому бросок сделаешь, – подтвердил Гамлет. – Жока – красавчик. Передал драматизм поединка. Арутик скорость имел такую, быстро бросал, вообще. Карелин говорил: «Не дай бог такую скорость если бы Арутик имел и сто килограмм – кто бы к нему на татами выйти мог? Все бы боялись. Я бы вышел, да. Что дальше было бы – не знаю». Карелин так говорил, когда Арутика своими глазами в момент кульминации поединка видел, за первенство Гагр. Японец даже не понял, бедолага, как его бросили.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу