Дмитрий Иванов - Где ночуют боги

Вот и все. Он сказал им гордиться, и они, люди, будут гордиться. Гордиться – это не трудно. Чтобы гордиться, много ума не надо. Что же получается? Тот, кто не умеет считать, должен гордиться тем, что не умеет считать? Архитекторы – тем, что не умеют строить? Хоккеисты – тем, что плохо играют? Значит, люди должны гордиться тем, что они – идиоты? Патриот – это гордый идиот? Так получается? Но почему?!

А люди? Что люди? Им надо, чтоб им сказали из телевизора: «Ничего, поднатужимся, как-нибудь выкрутимся, как шурупы, будет трудно, зато будет что вспомнить потом». И они это сделают. Поднатужатся, выкрутятся – им не впервой. Сроки, конечно, сорвут, кое-что не успеют построить, например хоккейную раздевалку, ну не беда, хоккеисты тоже люди, могут переодеться уж как-нибудь, отойти за заборчик. Не успеют построить заборчик – товарищи по команде могут подержать полотенце, пока хоккеист переодевается, или трибуны могут зажмуриться, чтоб не стеснять центрфорварда. А для чего, во имя чего? Чтобы не ударить в грязь лицом? Перед кем? Перед иностранцами? Презирающими все, что восточнее Кенигсберга, и всех, кто им это показывает? Да. Какое же, в сущности, жалкое зрелище представляет собой человечество. От этой мысли, как всегда, Антону стало чуть легче.

В это время журналисты, отпустив Козака, устремились к Антону. Перед началом интервью его попросили встать на фоне таблички, на месте пропажи без вести декабриста Бестужева-Марлинского и пушки времен Кавказской войны, установленной рядом. Антон не стал возражать, журналисты сделали снимок, а потом, обнаглев, попросили главу штаба сесть верхом на пушку. Но, зная от Эдо, что быть отдыхающим – горькая участь, фотографироваться как отдыхающий Антон отказался. Разочарованные тем, что не получилось сделать из главы креативного штаба посмешище, журналисты злобно набросились на Антона с вопросами. Все тот же либеральный сорняк, потерпевший поражение от Козака, решил попытать счастья с Рампо:

– Может, хоть вы нам расскажете, кому выгоден весь этот спортивный идиотизм?

За плечами Антона были сотни успешно проведенных переговоров с акулами, аллигаторами, электрическими скатами и другими видами богатых заказчиков агентства «PRoпаганда». Поэтому, хоть Антон и уступал Козаку в гипнотической силе, журналист и для него не представлял серьезной опасности.

Антон сказал:

– Простите, как вас зовут? Вы корреспондент какого канала? – Антон подсекал журналиста привычно, как рыбак карася.

– Меня зовут Игорь. Собачкин. Я с местного канала, девятого, – скромно сказал журналист.

– Да? А я думал, на федеральном, на Первом, – сказал Антон. – У вас хорошая дикция, юмор. Вам надо на Первом работать. Не думали?

– Ну… Ну да, – охотно признал журналист. – Я думал, конечно, я, в общем-то, как бы не против, но как я туда…

– Скиньте мне резюме, я Косте скину – он ищет таланты.

– Это что… Эрнст?! – Журналист стал чуть ниже, потому что подогнулись коленки – Антон тоже умел подгибать коленки у собеседника, только делал это иначе, чем Козак.

– Да, Костя же в поиске постоянном, – сказал Антон с улыбкой Будды, – другой бы давно уже искать перестал, а Костя – нет, ищет, в этом он весь.

– Я… все скину, сегодня, а на какой адрес? Паша, дай ручку, быстрее!

Журналист потребовал ручку у оператора, тот перестал снимать Антона и принялся панически хлопать себя по карманам в поисках ручки, Собачкин тоже стал хлопать и себя, и оператора по карманам, а вопрос, кому выгоден идиотизм, мгновенно потерял в его глазах актуальность. Кинжальный удар был нанесен Антоном расчетливо, раненая добыча агонизировала, и Антон спокойно за ней наблюдал. Эту технику креативщик перенял у варанов Комодо, в зловонной пасти которых содержится очень много бактерий, поэтому они наносят всего один укус, а потом наблюдают, как жертва медленно загибается от неизбежного сепсиса, а когда та валится с ног, варан подходит и с аппетитом ест ее заживо. Через пару секунд оператор, порвав заклинившую молнию на жилетке, достал-таки ручку, журналист выхватил ее и приготовился записывать на руке адрес почты Антона. Это было похоже на разговор наркомана с дилером: наркоман совсем потерял человеческий облик, а дилер великодушно продиктовал заветный адрес:

– Пиар, собака, пропаганда, точка, ру. Все как слышится – так и пишется.

Это был мейл общей почты агентства «PRoпаганда». Письма, приходящие на этот адрес, никто никогда не читал – заказчики Миши Минке никогда не писали писем на почту. Они иногда приезжали в агентство с охраной, а чаще Миша Минке летал к ним сам: в Сургут, Куршевель и другие места гнездовья заказчиков.