И. Ермаков - Заря счастье кует

Сели «лешие» на валежину – корчу-корягу-каргу разожгли, возле корчи-коряги-карги дымокур, вынули логарифмические линейки, блокноты, карандаши.

– Кажется… Кажется, в смету укладываемся, – сказал после часа работы один. – И материалы, и деньги...

– Кровли больше уйдет. И это... досок на туалеты, – остерег объективно второй.

– Кирпич и стекло – те же самые, – сомкнул логарифмическую линейку третий. – Вроде бы до гвоздя обсчитали!..

– Рискнем, парни!

– А что! Пенсии, поди, хе-хе-хе – не лишат.

– Дальше тайги не сошлют...

Разговор шел о жилых двухквартирных домах. Контора и общежитие уже подводились под крышу.

Спали «лешие» не по-людски. Падали на пол головы совали под стол. Шли дожди, а контора, как сказано было выше, еще не покрыта. С потолка каплет в уши и в нос. Уснешь, а поутречку воду из интеллекта вытряхиваешь, на одной ножке подпрыгиваешь.

В командировки выезжали и возвращались на осторожном «подкидыше». Так назывался рабочий поезд, подкидывающий железнодорожных строителей и случившихся вдоль пути пассажиров. Залезешь в вагон из-под извести, алебастра или цемента, расстилаешь плащишко...

Полотно новой строящейся дороги весьма и весьма неустойчиво. Случается, просекают его, промывают, подтачивают непредвиденные, новоявленные скопления и стоки воды. И тогда, если далек пеший путь, да еще с тобой груз, сутками приходится загорать у промоины. Впрочем, как загорать! Плюешь в ладони, берешь лопату, пилу, другой ли какой инструмент – надо же выручать «подкидыша».

Народ в молодой леспромхоз шел пока «всякий- разный». Случались молодчики и «не от мира сего». Не было еще бани, не было клуба, а народную дружину пришлось спешно сформировать. Ходили товарищи «лешие» рядовыми дружинниками. А иногда, по глубоким ночам, чей-то зов, чей-то плач, чей-то стон. Поднимались и шли все трое. Мускул в мускул, плечо в плечо, скула в скулу. Три спортсмена, три офицера запаса, три побратавшиеся воли. Шли не шутки шутить – выбивали из рук хулиганов ножи и железо, вязали преступников. Поговорка «закон – тайга, прокурор – медведь» в Малиновском не имела успеха.

Белые колышки по прежнему оттесняли тайгу.

Расчищалась площадка под двухквартирные. «Пенсии, поди, не лишат».

Не в расчете ли на эти молодые – именно молодые! – спецкачества и свел их в тайгу кто-то мудрый, явно впередсмотрящий! Ставка – на неприкосновенный запас их энергии. Ставка – на их приязнь к риску и решимость – уметь рисковать. Наконец – дружба!

«Риск в тайге, – рассуждал Павел Артемьевич, – риск в тайге – брат родной. Огонь и оружие. Молодость тоже – огонь и оружие. Молодой пусть там, где и зарвется, пусть ошибется – есть время поправиться. До инфаркта и гипертонии ему далеко, до пенсии и того протяженнее – нет той автобиографической «мудрой» оглядки, той страховки-перестраховки и осторожности, когда прошлый опыт похож на наручники. Ведь иной старый кадр размахнулся, а... удару-то и не последовало. Пшиком все изошло. Вспомнил бывшие травмы, синяки и болячки – выговора с занесением, ревизии. Как его «с наждачком», как «с песочком» да как с него «стружку снимали», как «стоял на ковре»... Вспомнит об этом бывалый иной ветеран и, словно мишка-медведь, схлопотавший когда-то дуплетом картечи, рефлекторно почнет себе старые раны зализывать. Тут лизнет – саднит, там лизнет – жжет, тут ноет, там – боль... «Тсс-шшш-ш!! – смиряет он в пшике замах. – Дыш-шши равномерно до пенсии».

Так рассуждал в тишине кабинета Павел Артемьевич – белозубый и бравый старик, сам с синяками и шишками вдоль биографии, поперек послужного списка, но... Но не разучившийся экспериментировать и рисковать.

Вот тогда-то и заприглядывался он к Грудцыну и Красилову. Вот тогда-то и пометил в настольном календаре: «Ярковский леспромхоз. Инженер Таланцев. Друзья-однокурсники».

Слушая по радио комсомольскую песню со словами: «Дайте трудное дело дайте дело большое...» и позднее сводя однокурсников в одну точку на карте и местности, отвечал Павел Артемьевич неизвестно себе или песне:

– Пожалуйста! Берите! Впрягайтесь. В случае чего – плечо мое с вами. Поддержу. Подопру. Посоветуемся...

Так возник этот сплав возрастной умудренности, прозорливости, опыта, сплав отеческого наставничества, доброжелательства – с сыновним задором, с цепкой хваткой молодого ума, с горячими родниками непочатой энергии, с молодым ожиданием своего большого и трудного дела. Не на такой ли взаимокровный, взаимодуховный деятельный союз и нацеливает нас партия в деле сотрудничества молодых и старых кадров!