Григорий Диков - Пастух

Князь нетерпеливо замахал на Нила руками — доктор, обычно такой проницательный и душевно тонкий, совершенно не понимал тяжести его положения! Мими актриса, известная в определенных кругах, и появление младенца не удалось бы долго скрывать от столичной публики. До сих пор их связь оставалась тайной, но теперь поплывут слухи и не дай бог дойдут до министра, человека семейного и набожного. Это не только помешает продвижению князя по службе, но и положит конец всей его карьере. Не далее как вчера князь ездил к Мими на квартиру, умолял ее прервать беременность, предлагал большие деньги. Однако красавица наотрез отказалась, расплакалась и заявила, что любит его без памяти и хочет стать матерью его ребенка. Толпа гуляющих осталась позади. Оглянувшись по сторонам — нет ли кого поблизости — и переминаясь с ноги на ногу, князь наклонился к уху доктора и прошептал:

— Поймите, этот ребенок ни к чему, совсем ни к чему! Не найдется ли средство сделать так, чтобы…

Он замялся, с мольбой глядя на белолицего, и тут же со стыдом отвел глаза.

Нил Петрович выдержал паузу, а затем, сохраняя прежнюю невозмутимость, напрямую спросил:

— Сергей Львович, вы хотите избавиться от ребенка?

Не поднимая глаз, князь кивнул и быстро добавил полушепотом:

— Да-да, только, ради бога, говорите тише. И еще одно — непременно нужно сделать это так, чтобы Мими не знала, в чем причина.

Вместо ответа Нил Петрович снова зашагал по дорожке. Князь следовал за ним по пятам. Некоторое время спутники шли молча. Наконец Нил Петрович остановился и, обернувшись к князю, промолвил:

— То, о чем вы просите, мне под силу. Но, думаю, вам ясно, какому риску вы подвергаете нас обоих. Впрочем, в том, что случилось, есть доля и моей вины. Сочувствую вам и готов помочь. Как вы понимаете, дело весьма деликатное и требует полной секретности. Я принимаю на себя огромную ответственность, и только мое уважение к вам, дорогой князь, заставляет меня…

Князь перебил знахаря и, схватив его за запястье, начал возбужденно шептать:

— Ни слова больше, Нил Петрович, я все понимаю. Буду вашим вечным должником, и любой гонорар, какой вы назначите…

— Вы не дослушали меня, многоуважаемый Сергей Львович. Денег от вас мне не нужно. Я помогу вам по дружбе и из уважения к вам. Мне лишь хотелось быть уверенным в одном: в случае необходимости вы не забудете нашей дружбы и не откажетесь мне помочь, как сейчас я помогаю вам.

— Все что угодно! — поспешно ответил князь. — Все, что в моей власти!

— В вашей, дорогой князь, в вашей — не сомневайтесь. Ничего сверхъестественного я не попрошу. Сверхъестественное не по вашей части, а скорее по моей, — усмехнулся Нил Петрович. — Приходите ко мне завтра вечером, у меня в кабинете и потолкуем.

На этом собеседники расстались.

Обратный путь до дома Нил Петрович проделал пешком и в одиночестве — ему нужно было время, чтобы поразмыслить. Неожиданный поворот событий озадачил его. С одной стороны, оказывая подобную услугу, он окончательно привязывал князя к себе, делал князя своим вечным должником. Этого Нил Петрович добивался и желал с самого начала.

Однако в просьбе князя было что-то отталкивающее. Нилу Петровичу уже приходилось помогать дамам, оказавшимся в подобном положении, но этот случай выходил куда более деликатным: все должно было свершиться тайно, без участия и согласия Мими.

Придя домой, Нил Петрович заперся в своем кабинете, написал короткую записку, заклеил ее в конверт и отправил со слугой, старым Захаром. Нил Петрович устно сообщил Захару адрес и строго наказал непременно дождаться ответа.

Ответ не заставил себя ждать. Спустя два часа Захар вернулся и вручил Нилу Петровичу запечатанный конверт. Вскрыв его, Нил Петрович не обнаружил там ни письма, ни даже короткой записки. В конверте находился один-единственный предмет: игральная карта.

Нил Петрович покрутил карту в руках: это была дама червей в средневековом наряде. Художник воплотил в ней идеал красоты. У дамы — нет, скорее у юной девы — была пышная грудь, чувственные красные губы и распущенные золотистые волосы, струящиеся по зеленому атласному одеянию. Повертев карту в руках и посмотрев ее на просвет, Нил Петрович заметил посредине небольшое отверстие — судя по всему, карта была проколота иголкой или тонким шилом.

Сердце его сжалось. Раздраженно отбросив карту в сторону, он встал из-за стола и принялся нервно ходить по комнате, бормоча себе под нос: «Вот ведь старая ведьма!» Затем Нил Петрович подошел к буфету, достал початую бутылку вина Мариани, налил в бокал до краев и выпил залпом. Его возбуждение было велико, от напряженной работы мысли на лбу выступила испарина. Впрочем, вино возымело свое действие и вернуло ему спокойствие. Нил Петрович отер лоб, сел к столу, достал колбы, коробочки, склянки с порошками и травами и принялся варить зелье, стараясь не дышать паром, поднимавшимся от бурлящей жидкости.