Григорий Диков - Пастух

— Благодарю покорно, очень ваше предложение для меня заманчиво. Позвольте мне дать вам ответ завтра.

Говорит и смотрит графине в глаза, волю ее хочет себе подчинить.

Да старуха поняла, что Нил хитрит, усмехнулась и поманила к себе:

— Ладно, буду с тобой начистоту говорить, без намеков. — На стол показала и спрашивает: — Вот погляди — что это?

Нил плечами пожал:

— Стол. А на столе карты.

— Это для всех остальных карты, а для меня это книга раскрытая, из которой я судьбы людские читаю. Вот посредине валет червовый, видишь? Это ты и есть. Ты когда только в дом зашел, а я уже много про тебя узнала, много мне карты про тебя рассказали. Знаю, например, как ты четыре года назад чуть не утоп, да чернец тебя спас и в избушке притаил. Ты от него правду прячешь, кто ты есть на самом деле и откуда. Вижу, что у тебя раньше другая жизнь была, в тумане началась и в огне закончилась. И еще кое-что знаю: ищет тебя, братец, кто-то, и очень хочет найти. Покуда ты у расстриги жил — до тебя этот человек добраться не мог. Там такое место: расстрига собой чужой взгляд застилает, волю чужую отводит от избушки и окрестных мест.

Да только старик-то твой, почитай, не сегодня-завтра умрет. Слаб он стал, одряхлел. А я вот хоть старая, а его буду в сто раз сильней. Я тебе защиту могу дать и покровительство, от чужого глаза укрою и новой жизнью одарю. Богато и красиво заживешь, в безопасности. Только слушайся меня и делай, что прикажу, без размышлений.

Говорит такое, а сама в руках карту, валета червового, крутит.

Нил ей в ответ:

— Да как же я Ферапонта-то оставлю, он ведь старый! У меня же кроме него никого нету во всем белом свете!

Барыня тогда другую карту достала — крестовую девятку.

— Сам рассуди — зачем тебе под расстригой жить? Старик тебя ничему научить уже больше не может, ты его во всем превзошел. Он хворым только прикидывается, на жалость давит! Ну, останешься ты у него, предположим, еще год, ну, может, еще два. Потерпишь, потерпишь — а потом сам сбежишь на вольные хлеба куда глаза глядят. Только я ждать не буду, так и знай. Иди ко мне на службу сейчас — не пожалеешь! Я сама в колдовстве сведуща, получше твоего расстриги буду. Судьбу могу угадывать, порчу насылать, привороты делать. Иди ко мне на службу, я тебе такие тайны раскрою, о которых ты от старика никогда не узнаешь. Он на науку жадный, а я щедрая; ты у него на побегушках был, крестьян пользовал и сам как последний батрак жил. А со мной ты себе хозяином станешь, в городе барином заживешь. И деньги и слава у тебя будут, и такую ты силу над людьми приобретешь, о которой и мечтать не мог! Ты ж посмотри на себя — разве такой жизни хотел, когда из дома убег? Хочешь и дальше стариковы поучения слушать, сварливость да мелочность его терпеть? Знаю я, Нил Петрович, что обидели тебя когда-то крепко. Так что ж, неужели твои обидчики восторжествуют, и ты в нищете жизнь свою проведешь, а? Хочешь в забвении дни кончить, как твой отец, и дед, и прадед? Не бывать этому!

Не дай силе пропасть, соглашайся — иди ко мне на службу, становись мне теперь учеником, а я так тебя высоко вознесу, что сможешь ты оттуда на бывших обидчиков вниз смотреть да поплевывать! Решай, времени у тебя немного — я в ночь в Москву выезжаю, а оттуда в Петербург.

Нил подумал и отвечает:

— Ох, барыня, очень все это заманчиво. Отпустите меня хоть на час домой, вещички собрать, а?

Барыня рукой махнула:

— Ладно, ступай. Только смотри у меня, возвращайся скорее. Я до полуночи хочу выехать, мне в дороге лучше спится. А обманешь, не придешь — пеняй на себя! Понял?

Сказала так и легонько по карте желтым ногтем царапнула. Кольнуло тут у Нила на сердце, что аж дух пресекся. Еле смог выговорить:

— Понял, барыня, не задержусь! — И бегом на крыльцо.

К избе Нил вернулся после заката. Зашел и тихо дверь за собой затворил, чтобы не скрипнула. Трещит сверчок, догорают в печи угольки, луна через окошко светит. Ферапонт спит крепким сном, похрапывает. А рядом ворон Захарка на жердочке дремлет. Подошел Нил к старику, посмотрел на него, вздохнул, а будить не стал, не решился. Как ему объяснить? Что сказать в оправдание? А, бог с ним, пусть спит. «Я, — думает Нил, — деньги из кубышки брать не буду — пусть ему все достанутся, там много, авось на старость хватит…»

Тем себя и успокоил. Взял вещи, травы и мази, что у них с Ферапонтом были припасены, в мешок сложил и к выходу на цыпочках направился. А еще в тайник залез и книгу взял. Он теперь ее сам читать мог, без Ферапонтовой помощи. Потом подумал-подумал, и доложил в кубышку пять золотых червонцев, которые ему барыня заплатила.