Игорь Гриньков - Откровения судебного медика [сборник]

Среди находок были и бытовые вещи: мыльница, огрызки карандашей, которыми бойцы писали письма родным, индивидуальные пакеты, свернутые газеты и записные книжки, что представляло особую ценность. Но под действием времени и влажного грунта бумага фактически превратилась в труху, к ней нельзя было прикасаться (50 лет в земле — срок немалый). У одного из погибших солдат был обнаружен бумажник, в котором находились документы, но в таком же плачевном состоянии, да еще склеенные в плотный пресс; при малейшей попытке отделить листок бумаги он, быстро подсыхая на воздухе, начинал давать трещины и рассыпался на глазах.

Ни у одного из погибших не оказалось солдатского медальона. Это аналог солдатской книжки, но более приспособленный к боевым условиям. Медальон представлял собой пластиковую герметически закрытую патронную гильзу, внутри которой находилась бумага с текстом, написанным обычным карандашом (практика показала, что записывать чернилами гораздо хуже: буквы под воздействием попавшей влаги расплывались, и прочесть что-либо потом было невозможно). Текст содержал полные сведения о бойце: анкетные данные, время и место призыва, номер боевой части и тому подобное. Отсутствие солдатских медальонов объяснялось тем, что окончательное укомплектование всеми положенными атрибутами 110-я ОККД получила не более чем за 2 недели до начала боев.

Это сильно осложняло вопрос с отождествлением конкретных личностей. Теперь вся надежда была на Галину Балзыровну Дорджиеву — специалиста по консервации вещественного материала, в том числе и такого нестойкого, как бумага. Была договоренность с лабораторией судебных экспертиз г. Ставрополя для тщательного прочтения предоставленных документов. Но, заваленные экспертизами по уголовным делам (а, может быть, по иным более прозаическим и меркантильным причинам, связанным с оплатой дополнительной работы), ставропольчане не провели исследование ажиновских документов, обнаруженных при раскопках. Поэтому, как ни горько об этом говорить, ни у одного из 14 солдат так и не были установлены фамилия, имя и отчество. Они остались безымянными.

Общее положение скелетов на дне окопа, их характерные позы, отсутствие оружия, характер некоторых повреждений давали основание думать, что в данном случае имело место хаотичное захоронение погибших, а не их гибель в результате активной обороны непосредственно в окопе.

Еще до выезда на раскопки мы договорились с Евгением Цуцкиным, что судебно-медицинскую экспертизу я буду проводить не в усеченном варианте (выявление повреждений, установление причин смерти, определение механизма и условий образования повреждений на костях), но с полным определением расовой принадлежности (среди бойцов 110-й кавдивизии были и славяне — жители республики), возраста (по степени заращения швов черепа и состоянию зубочелюстного аппарата) и пола (а вдруг там окажется женщина — мединструктор или просто жительница хутора).

Рабочий момент раскопок

Уже начало работы начало приносить результаты. Скелет № 1, лежавший у покатого конца окопа, принадлежал молодому человеку 20–25 лет, с убедительно выраженными признаками монголоидной расы. Каких-либо повреждений на костях не имелось, за исключением типичного входного огнестрельного пулевого повреждения в задней части черепа. При выходе пуля частично разрушила кости лица. Размеры и форма входного отверстия свидетельствовали о том, что выстрел был произведен из пистолета, причем пуля вошла в голову боком (входное отверстие имело форму продольного сечения пули). Это сходилось со многими свидетельскими показаниями, из которых вытекало, что один молодой солдат-калмык, видимо, контуженный и брошенный в окоп с остальными, пришел в себя и начал выбираться на бруствер, где и стоял некоторое время, оглушенный и окровавленный, пока подошедшие немецкие солдаты не выстрелили ему в затылок и не столкнули в окоп.

Общий итог экспертной работы выглядел так.

Из 14 обнаруженных скелетов все оказались мужчинами в возрасте от 18 до 40–50 лет (но последних было всего двое). Основные возрастные группы составляли 20–25 лет и 25–30 лет (то есть люди призывного возраста).

По расовым признакам они распределились следующим образом: монголоидов — девять( 9) (по предвоенной переписи населения в Калмыкии проживали в основном калмыки и славяне, то есть русские и украинцы; представителей других национальностей было крайне мало, особенно в районах, где формировалась 110-я ОККД, поэтому наиболее вероятным было предположение, что 9 монголоидов являлись именно калмыками); европеоидов — двое( 2); у одного( 1) были выявлены смешанные расовые признаки — монголоидные и европеоидные без преобладания каких-то определенных (это был, скорее всего, метис, или, как говорят в Калмыкии, — балдыр); у двух( 2) расу определить не представилось возможным из-за массивного разрушения костей лицевого скелета. Дело в том, что расовые признаки наиболее четко и достоверно выражены на лицевых костях. Это, прежде всего, строение верхнечелюстной и скуловых костей, форма и тип глазниц, профилировка лица, а также некоторые другие особенности.