Надежда Кожушаная - Прорва

— Если бы вы знали, как хочется иметь дом! Свой, настоящий дом, где можно из спальни выбежать в ванную без халата… Простите. А дядя Коля, сосед из угловой? Запил, купил щенка. Щенка принесли две женщины… с Савеловского вокзала. Вы понимаете. Пили три дня, обокрали дядю Колю и ушли. Щенок обгадил ему постель, он выбросил щенка и заперся. Нет его и нет. Я хотела вызвать милицию: мало ли что? Сегодня утром выходит на кухню: ширинка расстегнута, как обычно, волосы дыбом, белый от ненависти, и говорит: «Я вам что: ОДНА должна готовить?!»

Василий засмеялся, качая головой.

— Я не знаю, что там у него произошло в мозгах, — продолжала Надежда Павловна. — Почему он решил, что он — она… Что готовить?.. Вам тоже смешно. А в его комнате раньше была моя детская. Правда, я почти не помню ее.

— Мне не смешно, — Василий пожал ей руку. — Если бы вы знали, как болит сердце от наших недостатков. Но, может быть, я сумею вам помочь. Не сейчас. Дайте мне две недели — и я постараюсь.

— Что вы! — испугалась Надежда Павловна. — Я совсем не имела в виду! Получается, что я вас заманила, чтобы просить!.. Василий, дайте мне слово, что вы ни-ког-да ничего не будете делать для меня!

— Не дам!

— Нет, дадите! Нет, обещайте, что вы ни-ког-да!.. Или я навсегда запрещу вам видеться со мной!

— Раз так, обещаю, — засмеялся Василий и погладил ее по ладошке.

— Давши слово — держись! — она погрозила пальчиком и мягко отняла ладошку, хотя ей не хотелось этого делать. — А вот лучше назовите мне писателей, которых вы обязаны прочесть!

Василий прищурился и перечислил писателей.

— Потрясающе! — восхитилась Надежда Павловна и быстро-быстро зааплодировала.

Адвокат собрал необходимые вещи, немного: вещмешок. Надел пальто. Остановился. Подумал и написал на бумажке:

«Я — испугался!

«.

Поставил подпись, сложил письмо в конверт и, выйдя из квартиры, опустил конверт в ящик Писателю.

На звук опущенного письма выглянул Друг Писателя. Адвокат вздрогнул и спросил:

— Дома, не знаете?

— Знаю. Дома, — торжественно ответил Друг. — Попросил три минуты на сборы. Жду!

— Да, — неопределенно ответил Адвокат и пошел вниз по лестнице.

Друг вернулся в квартиру, дождался по секундомеру, когда можно забирать Писателя.

Тот сидел на кухне, в пальто. Написал на пыльном подоконнике — с у д. Подумал и взял «с у д» в кавычки. Дописал большую букву. Встал.

— Пять, четыре, три, две, одна, — просчитал соответственно секундомеру Друг. — Три минуты.

— А они читали обе повести? — спросил Писатель.

— Они читали все, — ответил Друг, подавая Писателю калоши. — Георгий давал им твои дневники и черновики репортажей, — с любовью осмотрел Писателя и засмеялся. — Да не бойся! Я сказал, что я тебя спасу? Значит, я тебя спасу.

— Красивая картинка, — показал Писатель на фотографию на стене. На фотографии был отснят черный, тонкий, страстный конь.

Друг подошел к картинке, чтобы внимательно изучить и ответить, красивая ли картинка.

— И-го-го!!! — во все горло заржал Писатель.

— Хватит орать!! — вздрогнув от неожиданности, заорал Друг, став пунцовым, как знамя. — Неужели даже в такой день нельзя не изгаляться?! У меня уже ни одного нерва не осталось!

— Картинка красивая, — пояснил Писатель и больше не шутил.

Прекрасная черная лошадь, обузданная, грациозная, настоящая, стояла перед Адъютантом Главнокомандующего, и тот с изумлением разглядывал ее.

— Кто это? — спросил он наконец. Муж Анны с присными, вытянувшись по струнке, молчали.

— Это Рабфак? — спросил Адъютант. Молчание.

— Кто это?! — крикнул Адъютант.

— Марсельеза, — доложил усатый хрипло.

— Вы что: покрасили Марсельезу? — Адъютант потрогал лошадь за бок и почему-то сразу охрип.

— Так точно, — произнес кто-то шепотом.

— Чем?

— Гуталином.

— Но он же пахнет!

Молчание.

— А если Главнокомандующий испачкается? — кричал Адъютант. — Или вы думаете, что он не может отличить коня от кобылы?!

— На этот случай привезен бутафор из Большого театра, — и Адъютанту показали на блюдечке вещь, по которой — если хорошо прилепить — можно сразу отличить коня от кобылы.

— Обстановка, — осмелился выговорить муж Анны. — Виновные наказаны. Бурдюк отправлен обратно. Василий в курсе. Выхода нет.

— Если бы не Василий!.. — прохрипел Адъютант. Отошел на два шага.

Бутафор показал, как будет пристроена «вещь» под хвост. Марсельеза стояла молча, красиво, парадно.

Адъютант ушел к машине, постоял перед дверцей, но больше указаний не давал. Сел. Помолчал. Приказал шоферу: