Игорь Гришин - Мастер Го[Го учит видеть]

Я присел на кресло.

— Так ты идёшь со мной? Или ты решил оставить себя без демонстрации? — его глаза лучились. — Разве ты не хотел познакомиться с теми, кто видел многое из того, что тебя интересует?

С небольшими рюкзаками мы подошли к автовокзалу. Этот путь занял у нас не более пяти минут, так как его городская квартира находилась недалеко. Почему то он не захотел, чтобы я взял такси. Это маленький город, сказал он мне. А таксисты — хорошие сплетники. Я не хочу становиться заметным всякий раз, когда отправляюсь с тобой в горы. Автобус пришлось подождать, и когда он подошёл, мы заняли в нём отведённые нам места. Автобус сначала шёл на север, а потом, при выезде из города, резко повернул на восток. Мы двигались по шоссе, зажатому горами и морем. Иногда горы расступались. И тогда казалось, что долина достаточно широка. Дорога довольно сильно петляла. Я не сразу понял, что вижу одно и то же ущелье, но только под разными углами.

Я не сразу понял, что вижу одно и то же ущелье, но только под разными углами. Оно было достаточно широким, если не сказать, огромным.

Оно было достаточно широким, если не сказать, огромным. Горная вершина, венчавшая его, в какой то момент напомнила мне пирамиду. На одном из поворотов серпантина Учитель попросил водителя остановиться и тот нехотя это сделал. Мы были единственными, кто вышел в этом месте. Найдя узкую тропку, он быстро зашагал ею через кусты. Лавина лесных запахов обрушилась на меня. Пахло солнцем, горячей землёй, смолой и листьями. Я внезапно почувствовал, что уже началось лето. Более того, что лето уже давно идёт, а я только сейчас, только сегодня это заметил. Достаточно быстро мы подошли к руслу реки. Это была одна из небольших горных речек, которые полноводны либо ранней весной, либо после сильных дождей. Я увидел развороченный глинистый берег, который больше напомнил мне карьер. — Здесь действительно велись раскопки, — он оглянулся и внимательно посмотрел на меня.

— И что же здесь искали? — спросил я, подыскивая место, чтобы не наступить в жидкую глину. — Панцири виноградных улиток или клешни речных крабов?

— Здесь искали бивни мамонтов, — ответил он, пристально наблюдая за мной.

— Вот никогда бы не поверил, что здесь можно найти бивень мамонта!

— И его здесь даже нашли, — ответил Учитель, — но это не главное из того, что нашли на этом берегу.

— А что же из главного, что здесь могли найти? — спросил я.

— На этом берегу нашли панцирь черепахи, — ответил он.

— Панцирь черепахи — это даже менее интересно, чем бивень мамонта, — я был уверен, что мы закончили говорить о местных палеонтологических находках.

— Возможно и так, — ответил он, — возможно, бивень мамонта — гораздо интереснее панциря черепахи. Подумаешь, какая невидаль, панцирь черепахи размером под полтора метра.

— Полтора метра? — я удивлённо посмотрел на него.

— Неужели ты никогда не видел панцирь черепахи размером полтора метра?

Я увидел по его глазам, что попался на одну из его удочек. Поэтому последующие полтора километра я помню не очень хорошо. Как, впрочем, и всего того, что я успел рассказать ему о черепахах. А точнее о своих знаниях о черепахах. Дело в том, что крупные рептилии, земноводные и прочие подобные существа занимали меня с самого детства. С тех самых пор, как мой родитель принёс домой книгу «Охотники за динозаврами». Я зачитал эту книгу до дыр, и помню, что у моего отца был даже неприятный разговор с библиотекарем. Разговор о том, что книгу слишком долго держали в одних руках. Ребёнком я не был скептиком и поэтому поверил всему тому, что было в книге, безоговорочно. В этой книге меня убеждало всё. И протёртый переплёт, на котором не осталось следов былого изображения и библиотечные штампы. И особенно кармашек, в котором хранилась карточка с номерами тех, кто читал книгу до меня. На этой карточке были двух– и трёхзначные номера. Все эти номера были зачёркнуты. Все, кроме одного — последнего номера. Мне казалось даже, что эта книга пахнет динозаврами. Этот запах был очень резким. Он был очень странным. Таким запахом не пахла ни одна книга в нашей домашней библиотеке. Я даже думаю теперь, что через запах этой книги я получил информацию куда–то вглубь себя. Куда–то очень глубоко. И ещё я помню первую страницу. Она сохранилась не полностью, один из её углов был оторван. Это был очень важный угол. Там, на этой странице, было написано о самой первой и самой важной для меня встрече с динозавром. С динозавром с берегов реки Конго. Я до сих пор помню это странное слово. Это слово «мокеле мбембе». Верхняя часть этой страницы была рисунком. Я подолгу смотрел на этот рисунок, поскольку он вводил меня в странное гипнотическое состояние. По сути дела там не было ничего. В стиле карандашной графики там были изображены примятые речные камыши. Они были примяты так, как будто ещё утром перед рассветом жаркого африканского дня там лежало огромное и загадочное животное. А потом оно ушло. Оно скрылось там, в бесконечной глади болот. Это болото художник очень верно передал горизонтальными карандашными штрихами. Вот на эту самую картинку я смотрел после уроков в школе. Я видел это существо. Даже не так — я боялся его там увидеть. Я боялся увидеть, как оно поднимает свою могучую голову и поворачивает её ко мне, идущему сквозь камыши. Художник иллюстратор оставил интервал для моего воображения. И оно заполнило его. Заполнило его так, как художник вряд ли сумел бы заполнить его сам.