Лоран Бине - HHhH

Прага вскоре получит свою Староновую синагогу [64] Пражская Староновая синагога — самая старая действующая синагога Европы — была построена в 1270 году. Это одно из первых готических зданий в Праге, старейший из сохранившихся образцов средневековой двухнефовой синагоги. Сначала ее называли Новой или Большой синагогой, а нынешнее название появилось в XVI столетии, когда были построены более новые синагоги. .

Кутна Гора пока еще не один из крупнейших городов Европы, а всего лишь горняцкий поселок.

И в нем разворачивается сцена, достойная средневекового вестерна. В таверне, где мог бы пьянствовать сам Фальстаф, кроме местных жителей присутствуют и несколько путешественников. Завсегдатаи пьют и заигрывают со служанками, шлепая их по заднице или хватая за что придется, усталые путники молча едят, затесавшиеся сюда воры, сидя перед почти нетронутыми стаканами и наблюдая за происходящим, обдумывают свои темные делишки. За окнами дождь, из соседней конюшни доносится конское ржание. И тут на пороге вырастает седой бородатый старик. Жалкая его одежонка промокла насквозь, башмаки в грязи, с матерчатой шапки струится вода. Новоприбывшего все знают, это местный безумец, живущий в горах, и потому никто не обращает на него внимания. Он садится за стол, велит принести ему выпить, поесть, потом снова выпить. Требует, чтобы забили свинью. За соседними столиками смеются, трактирщик недоверчиво спрашивает, найдется ли у старика чем заплатить. Посетитель не отвечает, но в глазах его вспыхивает огонек торжества. Старик молча достает из-за пазухи потертый кожаный мешочек, кладет его на стол и принимается медленно развязывать шнурки. Развязав, вынимает из своего «кошелька» небольшой серый камешек и притворно небрежным жестом передает трактирщику для осмотра. Тот хмурит брови, вертит камешек между пальцами, подносит ближе к свету горящего на стене факела. Внезапно на лице его вспыхивает изумление, и он пятится — явно под впечатлением от увиденного. Хозяин таверны понял, что у него в руках. Просто-напросто самородок серебра.

Пршемыслу Отакару II, сыну Вацлава I, как и его дедушке, дали имя предка — Пршемысла-пахаря [65] Пршемысл-пахарь (2-я половина VIII века) — легендарный первый князь чехов, землепашец, основавший династию Пршемысловичей (873–1306). Однажды мужчины племени чехов стали выражать недовольство тем, что главным их судьей является женщина, и потребовали указать им князя, и тогда мудрая княжна-прорицательница Либуше, упрекнув свой народ за добровольный отказ от свободы, объявила на совете старейшин, что выйдет замуж за человека, к которому приведет ее конь. Конь привел ее к пахарю Пршемыслу из села Стадице. , которого в незапамятные времена сделала своим мужем легендарная основательница Праги княжна Либуше. Из-за этого Пршемысл Отакар II в большей степени, чем любой другой государь, исключая разве что его деда, чувствовал себя хранителем величия королевства. И никто не может обвинить его в том, что он не сберег этого величия: благодаря серебряным рудникам Богемия с начала царствования Пршемысла Отакара II получала в среднем сто тысяч серебряных марок годового дохода, что и сделало ее в XIII веке одним из самых богатых государств Европы — впятеро богаче, к примеру, Баварии.

Однако тот, кого прозвали «королем железным и золотым» (отмечу-ка здесь в скобках несправедливость по отношению к металлу, который помог ему сделаться великим государем), как и всякий государь, вовсе не хочет довольствоваться тем, что имеет. Он понимает, насколько тесно связано процветание его королевства с серебряными рудниками, и стремится ускорить их разработку. Его лишают сна все еще схороненные под землей сокровища, ему требуется все больше рабочей силы. А чехи-то ведь крестьяне — не шахтеры.

Отакар задумчиво вглядывается в свой город — Прагу. С высоты холма, на котором расположен замок, ему видны рынки, раскинувшиеся вокруг грандиозного моста Юдифи [66] Легендарный мост Юдифи, один из первых европейских каменных мостов, был частично разрушен бурным наводнением в 1342 году. Он существовал параллельно с Карловым мостом и даже полуразрушенный, укрепленный деревянными переходами, почти шестьдесят лет служил временной переправой через реку вплоть до самого завершения строительства Карлова моста. , одного из первых каменных сооружений, призванных заменить деревянные мосты. Потом на этом месте возведут Карлов мост, и он свяжет Старый город с Пражским градом — пока еще не с Малой Страной [67] Градчаны — один из четырех исторических районов Праги, когда-то крепостной город, примыкающий к старой императорской резиденции Пражскому граду и расположенный вместе с ней на скалистом холме левого берега Влтавы. Название района произошло от слова hrad , что по-чешски означает «замок, крепость, укрепленное поселение». Мала Страна, или Пражский малый град, — другой исторический район чешской столицы, расположенный ниже Градчан у подножия двух холмов: с севера — Градчанского, с юга — Петршина. . Разноцветные точки мельтешат вокруг прилавков, где чего только не выложено: тут и ткани, и мясо, и овощи-фрукты, и украшения, и изделия из виртуозно обработанного металла… Отакар знает: торгуют на рынках только немцы, чехи — народ землепашцев, их не тянет в города. Размышления монарха, наверное, окрашены грустью, если не презрением, потому что ему известно и другое. Ему известно, что о государстве судят исключительно по городам и что знать, достойная называться знатью, не сидит на своих землях, а образует то, что французы называют королевским двором. В те времена вся Европа старалась внедрить у себя эту новинку, и Отакар, подобно другим, не избежал французского влияния, но все-таки Франция оставалась для него реальностью далекой и в силу этого довольно абстрактной. И сейчас, когда Отакар представляет себе рыцарство, ему видятся тевтонцы, которых он хорошо знает, потому что, едва взойдя на престол, участвовал вместе с ними в крестовом походе против язычников Пруссии в 1254 году… а в 1255-м — разве не он вместе с великим магистром Тевтонского ордена Поппо фон Остерной заложил в нижнем течении реки Преголи орденскую крепость Кенигсберг? Отакар был целиком сориентирован на Германию, и именно все немецкое представлялось ему самым благородным и самым современным. Потому, желая добиться для своего королевства процветания, он — наперекор мнению своего придворного советника, а главное, мнению своего канцлера, главы Вышеградского капитула, — решил прибегнуть к политике широкой немецкой иммиграции в Богемию и выбрал себе в качестве оправдания нехватку рабочей силы на серебряных рудниках. Побуждая сотни тысяч немцев к переселению в свою прекрасную страну, создавая для них самые благоприятные условия, даруя им налоговые льготы, награждая их землями, он рассчитывал заодно найти в них союзников, которые ослабили бы позиции местной знати. Всех этих постоянно несущих угрозу и чересчур алчных Ризмбурков, Витковичей, Фанкельштейнов, к которым он не мог относиться иначе как с недоверием и свысока. История — с ростом могущества немецкой знати в любом городе, будь то Прага, Йиглава или Кутна Гора, а потом и по всей Богемии и Моравии, — покажет, что стратегия оказалась совершенно правильной, пусть даже Отакар не проживет столько, сколько надо было, чтобы ею воспользоваться.