Вальтер Диггельман - Увеселительная прогулка

— Ушла к другому, я знаю.

— С тех пор господин Эпштейн живет в гостинице, и, насколько мне известно, его жена продала дом…

— Но ведь на вашу дружбу с Эпштейном это не повлияло?

— Наоборот. Я привязался к нему еще сильнее.

— Это делает вам честь. Как вы смотрите на новый курс нашей газеты?

— Я думаю, что снижение тиража следовало предвидеть.

— Вы беседовали об этом с Эпштейном?

— Мы иногда говорим с ним об этом.

— И что?

— Господин Эпштейн верит в успех. И даже очень.

— Он, видимо, рассчитывает на новое поколение читателей?

— Он считает прежде всего, что жизнь слишком коротка и нельзя растрачивать ее на сомнительные затеи.

— Святые слова. Спрашивается только, что под этим разумеет господин Эпштейн.

— То, что нет смысла потрафлять низменным вкусам и делать газету на потребу обывателям.

— А ваше мнение?

— По-моему, наша газета стала теперь гораздо лучше.

— Вы, значит, тоже не хотите считаться с правилом: кто платит, тот и заказывает музыку?

— Я считаю, что в редакции должен задавать тон тот, кто больше знает и у кого больше опыта.

— А как, по-вашему: я, например, имею меньше права распоряжаться, чем главный редактор?

— На этот вопрос я не могу ответить.

— Почему?

— В конце концов, господин Эпштейн ведь ваш подчиненный.

— Он так говорит?

— Раньше он часто напоминал нам, что мы должны беспокоиться и о том, как распродается газета.

— А теперь?

— Давно уже ничего не говорил на эту тему.

— Он информировал вас и других редакторов о нашей с ним беседе?

— Да, информировал.

— Сказал он вам, что Зайлер вернется в редакцию?

— Сказал.

— Требовал от вас заверений в лояльности?

— Нет.

— Вы будете и впредь поддерживать Эпштейна?

— У меня нет причин быть нелояльным по отношению к господину Эпштейну.

— Если он уйдет, вы последуете за ним?

— Этого я не могу сказать.

— По какой причине?

— Если господин Эпштейн уйдет от нас, то он, вероятнее всего…

— Что вероятнее всего?

— Больше никогда не согласится занять подобный пост.

— То есть для вас станет практически бесполезен!

— Этого я не сказал.

— Эпштейн не сможет предложить вам другую работу?

— Вряд ли.

— Значит, вы не уйдете вместе с ним?

— Я бы охотно ушел.

— Как вы относитесь к Зайлеру?

— Говорят, это он создал славу «Экспрессу».

— Скажем лучше: внес свой вклад в успех «Экспресса».

— И за это его выгнали?

— Он стал им не нужен. Но там остались его талантливые ученики.

— Понятно.

— Так как вы к нему относитесь?

— Мне неудобно высказывать свое мнение.

— Почему?

— Я намного моложе его и еще мало что успел сделать, я…

— Вы бы хотели чего-нибудь добиться?

— Это ведь только естественно.

— Да, это вполне естественно.

— Но я не хотел бы ступать по трупам.

— Кто допускает, чтобы его прикончили, пусть пеняет на себя.

— Сказано очень жестко.

— Не жестко, а трезво.

— А вот Зайлер, говорят, ступает по трупам.

— Не давайте ему себя прикончить, и тогда…

— И тогда, господин директор?..

— Главные редакторы чертовски быстро изнашиваются. Через пять лет вам будет тридцать один год.

— Что вы хотите этим сказать?

— Когда мне было тридцать один год, я занял пост коммерческого директора нашего концерна.

— Так то вы!

— Я из такой же семьи, что и вы.

— Тоже из небогатой мелкобуржуазной семьи?

— Чего смог добиться я, сможете добиться и вы!

— Вы преувеличиваете мои возможности!

— Я лишь надеюсь, что вы не наделаете ошибок.

— Каких ошибок?

— Не допустите выпадов в адрес издательства.

— Этого я себе никогда не позволял.

— Тем не менее легко можете допустить…

— Разве что невольно…

— Молча наблюдая, как это позволяют себе другие.

— Разумеется, надо одернуть коллег, если видишь, что они делают глупости.

— Не надо забывать, что позднее могут потребоваться доказательства.

— Разумеется.

— Не надо забывать, что ваш долг — наблюдать и за вашими начальниками.

— Было бы просто непорядочно одергивать только коллег твоего же уровня.

— У вас и в самом деле хватило бы гражданского мужества докладывать мне, скажем, и о некоторых вещах, касающихся главного редактора?

— Если вы этого действительно хотите — безусловно.

— Вы правда еще слишком молоды, но…

— Но что, господин директор?

— Мне кажется, у вас есть все данные для заместителя главного редактора. Как вы думаете?