Бен Хетч - Знаменитый газонокосильщик

— Почему, Сара? Ее что там, связали?

Свадебный прием проходит на барке, которая совершает трехчасовое плавание, завершающееся у Тауэрского моста. Когда все поднимаются на борт, выясняется, что папа подготовил еще один сюрприз — обязанности диджея выполняет его добрая приятельница Зои Болл. Папа изображает радушного хозяина, Сара с Робом разгуливают, как король и королева, а я с Чарли и Джеммой устраиваюсь на носу и слушаю, как он болтает о Бини-бэйбиз и о том, что попытается попасть в Роксбурге в футбольную команду, — я стараюсь держаться подальше от гостей, чтобы не слышать, как они сожалеют о том, что с нами нет мамы, а также, чтобы Зои Болл, не дай бог, не узнала мой голос.

В одиннадцать все встают парами, взявшись за руки, и Сара с Робом проходят по этому коридору, вступая в свою супружескую жизнь. Мы с Чарли стоим последними, и Сара, остановившись, целует нас. Она берет Чарли на руки, желает ему удачи и говорит, что гордится тем, что у нее такой большой брат. Мне она показывает скрещенные пальцы, имея в виду предстоящее собеседование, и замечает: «Хотя ты совершенно в этом не нуждаешься».

Когда мы возвращаемся домой, я снова забираюсь на верхнюю полку к Чарли. Сегодня его последняя ночь дома. Мне грустно. Я бесцельно скитаюсь по океану жизни, и лишь мысли о бесконечно преданном белом грызуне не дают мне пойти ко дну.

7 декабря: Сегодня я заметил у мамы первые признаки отчаяния. Она в больнице, где ей проводят курс химиотерапии, и постоянно говорит о каком-то лекарстве от рака, о котором ей рассказала бывшая клиентка. Как сообщает «Дэйли мэйл», доктор Голд из Сиракузского ракового центра в Нью-Йорке утверждает, что ему удается остановить развитие опухолей с помощью одной-единственной таблетки, изготовленной из ракетного топлива.

Я узнаю номер телефона с помощью Международной справочной службы и набираю его, сидя у маминой кровати, но там никто не отвечает.

Женщина, о которой рассказывается в статье, отказалась от химиотерапии, подавляющей иммунитет, и заменила ее приемом этих таблеток. И теперь мама беспокоится, что уже прошла один курс химиотерапии. Она боится, что это может помешать лечению ракетным топливом.

В разгар обсуждения этой темы она вдруг умолкает и говорит: «Сегодня утром, когда я ела грейпфрут, одна из сестер мне сказала: „Правильно, надо есть, пока вы способны это делать“». У нее на глазах выступают слезы, и она закрывает лицо руками, чтобы скрыть их.

Я подхожу к кровати и обнимаю ее.

— Она хотела сказать — ешьте, пока можете, потому что скоро вы не сможете это делать.

Я подпихиваю руку ей под голову и слегка ее приподнимаю.

— Когда утром открываешь глаза, то кажется, что с тобой все в порядке, а потом вспоминаешь, что нет… И так каждый день.

Когда я прижимаю к себе ее голову, то ощущаю сквозь жесткие волосы все кости черепа. Я не знаю, что ответить, поэтому просто обнимаю ее, а она в своей обычной манере принимается извиняться и говорит, что сказала не подумав.

— Все нормально. Просто время от времени тебя как будто пронзает.

И ради чего все это? — думаю я. Она родилась на свет, вырастила троих детей, отутюжила тысячи воротничков, она подавала к чаю рыбный пирог, любила и была любима. И вот теперь ей предстоит умереть. Какой во всем этом смысл?

Папа поднимает нас в несусветную рань, чтобы не попасть в пробки по дороге в Роксбург. Так что, когда мы туда добираемся, вокруг царит гробовая тишина, потому что все еще спят, что сообщает всему месту атмосферу глухой заброшенности.

Я поднимаю аквариум с черепахой в дормиторий на втором этаже. Хоть мы и вылили из него половину воды, чтобы она не расплескалась на сиденья машины, он все равно весит чуть ли не тонну. Чарли идет следом с затычкой от термостата, чтобы я о него не запнулся. Мы тратим на эту процедуру массу времени, так как Чарли то и дело совершает свои ритуальные действия — заглядывает за повороты лестницы, барабанит пальцами по перилам и шаркает ногами. Когда мы доходим до дормитория, мне кажется, что руки у меня вот-вот отвалятся.

В какой-то момент он мне заявляет: «Трижды прикоснись к голове правой рукой и высуни язык».

— Я не могу, у меня в руках аквариум.

— Трижды прикоснись к голове правой рукой и высуни язык, — повторяет он. — Это срочно.

— Чарли, я не могу.

— Придется.