Николай Байтов - Любовь Муры

Детка моя, высылайте фотоснимок, ведь этим я буду надоедать Вам в каждом письме. Так или иначе, а его я буду иметь. Не удивляйтесь моему нахальству! Я рискну, по своём приезде в Москву, просто выкрасть у Вас снимок, если до этого времени не заполучу его «добровольно». Цель оправдывает средства.

Ваши письма, открытки я просто «обсосала» — знаю их на память. Когда-то Вас увижу?

27/XI.

Вот уже 2-й день не тает выпавший снежок. Полная картина зимы. Ида стала на лыжи — она в восторге от снега. Я же чувствую себя опустошённой, как физически, так и морально…

Но не надо нытья и жалоб. Следует крепко помнить, что человек бодрый, самоуверенный в такой же степени умеет подчинить себе судьбу, в какой судьба вертит и швыряет в разные стороны людей хныкающих и растерянных.

Ксеничка, как нужны мне Ваши письма! Дружба, — если она утончает наши переживания, если укрепляет то хорошее, что у нас есть, то разве следует ей противиться? Нет, пусть будет радостен тот момент, когда такое чувство охватывает нас. Я уже начинаю говорить высокопарно…

Воспоминания, мысли о Вас меня облагораживают — за это я Вам благодарна; Вы несравненно выше, цельнее меня. Мои нравственные нормы расплывчаты, расхлябаны, — им не мешает принять более твёрдую форму… Я знаю, что я надоедаю Вам своими письмами, что я, может быть, злоупотребляю Вашим терпением. Дальше я постараюсь писать реже, а сейчас, именно сейчас, Вы мне необходимы. О себе вообще не надо много говорить, а я так грешила этим ещё в Мисхоре — поэтому больше о своих переживаниях говорить не буду. Но ещё одна оговорка — поймите меня, пожалуйста, правильно. Не подумайте, что к Вам я прибегаю только в свою «несчастную минуту». Хотите или не хотите, но я всем своим дальнейшим поведением докажу, что к Вам прибегать я буду «во всякие минуты».

28/XI.

Детка моя дорогая, получила с таким запозданием Ваше письмо из Севастополя. Оно наполнило меня большой горячей радостью за Вас. Как мне приятно Ваше утверждение о том, что я послужила первым толчком к улучшению Вашего самочувствия! Я довольно-таки самонадеянна, — мне думается, что если б я была около Вас, то приложила бы много усилий к появлению у Вас большей жизнерадостности и с течением времени — добилась бы этого. Вот теперь я хандрю, но это, надеюсь, временно, а обычно ведь я до особого, мучительно простого чувства беру эту красоту жизни, несмотря на то, что я баловнем жизни никогда не была.

Результаты «операции» не прекращаются — я на следующий день была на ногах. Нужно взять себя в руки: я замечаю, что и для окружающих становлюсь непереносимой.

Пора кончать, от курения тошнит, — за письмом к Вам я утопаю в облаках дыма. Вы курите или нет? Целую Вас горячо.

29/XI.

Поздно пришла домой, буквально приплыла, утопая в жидкой грязевой кашице. Шла домой с твёрдой решимостью приготовиться к проведению завтрашнего заседания сотрудников, но искушение черкнуть Вам несколько слов так велико, что я изменила намеченный план.

Чем-то Вы сейчас заняты? Сейчас 10 час. вечера. Вы, конечно, дома и, по всей видимости, слушаете радио. Музыка действует на Вас успокаивающе, через 1/2 часа Вы будете укладываться спать, рассказывая Оленьке, борясь с дремотой, о своей жизни в Мисхоре и т. д.

Интересно, каково Ваше мнение обо мне? Очевидно, укореняется мнение не совсем лестное для меня, как о какой-то сумасбродке, что не желает отстать от Вас?! Да и в самом деле, в наши дни такая привязанность кажется по меньшей мере странной. Только я способна на такие «чудачества». Хотела бы я знать искреннее Ваше мнение об этом… [ Слова «в наши дни такая привязанность» и «по меньшей мере странной» подчёркнуты красным карандашом Ксении. И следующая фраза подчёркнута вся целиком :]

Жизнь хороша только лишь тогда, когда мы её берём без таких «интеллигентских» ковыряний.

30/XI.

Своим молчанием, вернее изредка брошенными мне письмами в ответ на мои потоки слов, — Вы меня просто ставите в неудобное положение. Эта переписка носит какой-то, если можно так выразиться, вымогательский характер, ведь я у Вас, чуть ли не помимо Вашего желания, вытягиваю редкие письма. Конечно, это досадно. Я и сама себе давно уж кажусь смешной. Моя дорогая, предлагаю Вам следующую сделку: обещаю Вам реже писать в том случае, если Вы «откупитесь» от моего письменного обилия своей фотографией. Идёт?!

Мой выходной день прошёл не так, как намечала. С утра долго играла на пианино, разучивая 5-ю сонату Бетховена. Allegretto этой sonat’ы — лучшая часть её, тут дано нарастание скорби, переходящей в мягкую, как будто уходящую грусть. Ни одно искусство не действует на меня так непосредственно и глубоко как музыка. Она смывает всю грязь, всю мелочность, всё дурное, она настраивает на более высокий тон. Но странно, как только прекращается музыка и приходится снова из мира звуков погружаться в свою «милую» повседневность, то нетерпимость к ней и раздражение всем окружающим охватывает в удвоенном размере. Поэтому вторая половина сегодняшнего дня проходит в сплошном остервенении, я уж ни с кем не говорю, даже Иду отталкиваю от себя. Вы не узнали бы в этой мегере «прежнюю Муру».