Серж Резвани - Любовь напротив

Я наблюдал, как она рассеянно помогала Мари украшать буфетную. В большой зале пустынного замка они обнаружили серебряные подсвечники и теперь симметрично расставляли их вокруг стола. Откуда у женщин эта вечная потребность все вокруг себя «украшать», создавать то, что они называют атмосферой? Я сказал, что мы похожи на прислугу из «Правил игры» [47] «Правила игры» (1939 г.) — фильм французского режиссера Жана Ренуара, раскрывающий нравы аристократии и крупной буржуазии, а также их прислуги в конце 30-х годов прошлого века. или того лучше — самого Бунюэля [48] Луис Бунюэль Портолес (1900–1983) — испанский кинорежиссер, представитель сюрреализма в кинематографии. , устраивающую пирушку, стоит только хозяевам выйти за порог. Я даже показал, посмеиваясь, правда, смех мой звучал довольно натянуто, — как бесшумно чокаться, держа стаканы в руках и стукаясь костяшками пальцев. И, насмехаясь над всеми, я заявил, что видел это в «Арчибальде де ла Крузе» [49] «Преступная жизнь Арчибальда де ла Круза» или «Попытка преступления» (1955 г.) фильм Луиса Бунюэля, производство киностудии «Альянса Синематографика» (Мексика). . Что было неправдой. Но мне нравилось поддерживать кислую атмосферу, которая лишь усугубляла холод в отношениях между Шамом и Алекс. Наконец, не без моей помощи между ними вспыхнула ссора. Я с удовлетворением подумал, что, по меньшей мере, преуспел хоть в этом. В какой-то момент, когда мы с Жоржем ненадолго остались одни, он тихо спросил:

— Ну, что? Все получилось так, как ты хотел?

— Замечательно, старина. Просто великолепно.

Я ответил ему чересчур уверенно, чтобы сказанное мной выглядело правдой. Будучи актером, я не мог сыграть хуже. По меньшей мере, с точки зрения Жоржа. Когда мы садились за стол, я заметил, как Шам и Алекс быстро переглянулись. Шам на долю секунды задержал свой взгляд, и тут же отвел его. «Почему ты не отказалась ехать с Дени?» — прочитал я, как мне показалось, в глазах Шама. На что взгляд Алекс ответил: «Ты не должен был меня отпускать… или же тебе надо было ехать с нами».

В это время Мари по обыкновению рассаживала нас:

— Ты, Алекс, сядешь напротив меня, рядом с Дени… Шам, иди ко мне… А ты, Жорж, садись там…

Горящие свечи создали между Алекс и Шамом световой экран из трепещущих огоньков, и он мешал им вести безмолвный разговор. Мари деликатно брала руками ломтики ветчины и раскладывала их по нашим тарелкам. На лице Шама были ясно написаны раздражение и усталость. Алекс нерешительно протянула руку к сидящему напротив нее Шаму… затем убрала ее. Свечи таяли, и воск, как слезы, капал на скатерть, в наши тарелки с едой, в стаканы с вином. Атмосфера за столом стала такой напряженной, что мы с Мари затеяли беспричинную ссору, обмениваясь понятными только нам намеками. Она так и не сняла черных очков, лишь время от времени сдвигала их на лоб, и тогда казалось, что у нее на лице не две, а четыре пустые глазницы. Мари поинтересовалась у Алекс и Шама, случается ли им ссориться.

— Конечно, — ответил Шам, — между нами иногда бывают размолвки… по вине других.

— Вот как, это меня успокаивает, — произнесла Мари и, повернувшись ко мне, сказала: — Вот видишь, Дени, у них не все так гладко, как ты говорил… Ну же, мой милый, не стоит так хмуриться… Будь с ним помягче, Алекс, пожалей его за то, что ему досталась такая жена, как я… А вы знаете, что в Соединенных Штатах психологи дошли до того, что начали обучать супругов, как правильно ссориться? Оказывается, есть хорошие и плохие ссоры.

Я прервал Мари, грубовато заехав ей под столом по колену. В то же время моя нога наткнулась на ногу Алекс, которую та протянула под столом в сторону Шама. Резко нагнувшись, словно для того, чтобы подобрать с пола упавшую салфетку, я со злостью увидел, как пальцы Шама сжимают лодыжку Алекс.

Несколько позже, уже в машине, я заметил, что они обнимаются, сидя на заднем сиденье. В зеркале заднего вида, которое я повернул так, чтобы следить за Алекс, было видно, как упругий поток набегающего воздуха яростно треплет ее густую шевелюру. Я прибавил газу и поинтересовался, не чересчур ли быстро мы едем. Они ничего не ответили. Мари попыталась прикурить сигарету, пригибаясь к приборной доске, чтобы укрыться от ветра. У нее ничего не вышло, и она сползла с сиденья на пол машины, к моим ногам. Ее рука легла на мое бедро… потом ее сменила щека; а позади нас Алекс, кажется, медленно опустилась на колени у ног Шама — я больше не видел ее отражение в зеркале. Я знал, я чувствовал, что она, укрывшись от ветра, тоже воспользуется темнотой, причем в такой же позе, что и Мари. Большая открытая машина все быстрее и быстрее мчалась под звездным небом, и за всю дорогу никто из нас четверых не проронил ни слова.