Татьяна Полякова - Лучшие хвостатые сыщики

Ну, Лена, ну ты даешь! Бывают же на свете гадины!

— Посчитайте, девушка. — Знакомая и милая сердцу интонация барыни, подзывающей служанку.

Ну-ну… Жду вас на улице, донна Хелена.

Бочком по стенке — в предбанник, аккуратненько толкаем эту стеклянную дверцу, и побежали-побежали… Туда — к цветочной палатке. За ней меня не будет видно. Дождусь, пока она не выйдет.

Задерживается.

— Хороший букет выбираешь, мужик. Уважаю. Да — правильно. Можно, кстати, и гипсофилу добавить.

— Чего тебе? — он приветливо улыбнулся.

— Нет-нет, извините, мне просто показалось, что вы в букет хотите бергас добавить. Все верно — гипсофила будет смотреться органичнее. Не понимаю, зачем люди к розам этот веник суют. Я про бергас.

Неловкая ситуация. Отвлек незнакомого человека. Привязался со своими дурацкими советами. Видимо, неспроста прохожие на меня оглядываются. Смотрят, будто хотят чем-то помочь. Иногда улыбаются. Жаль, что рядом зеркала нет.

— А ты, дядя, — да-да с розами который, мог бы и повежливей быть. С каких это пор мы с тобой на «ты»?

— А-а… Согласен. — Он улыбается и отворачивается к продавщице.

Надо же — никакой агрессии. Приятный тип. Вдобавок одет со вкусом. Отличный темно-фиолетовый шарф, хорошие ботинки. Костюм тоже ничего — английская шерсть. Галстук — просто улет! Не все так безнадежно в этом городе. Спасибо, мужчина, что подняли мне настроение. Только «тыкать» не стоило. Но спишем это на волнение перед свиданием.

Вот она! Идет дальше по переулку. Одна. Ленька-свитер остался в кафушнике.

Смотрит на часы. Наверное, прикидывает, сколько у нее времени осталось. Ну да, сейчас меня должны были достричь, потом на массаж — разогревать мышцы, после этого бег по дорожке полчасика. Затем душ, чай и прочее, как раз на все уйдет около двух часов. За это время можно о многом договориться.

Давай, дорогая моя, строй козни, раз пять лет нашей совместной жизни для тебя ничего не значат. Второй паспорт тебе сегодня подвезут, а что дальше будет — посмотрим. Чувствую, кому-то сегодня придется ответить за свою подлость по полной.

Вот, заходит в ресторан.

Проголодалась, наверное. Хорошо, что в этот раз — не в чебуречную.

Спускаюсь следом, вниз, затем направо, мимо опустевшего с приходом ранней весны гардероба. В зале приглушенный свет. Она проходит в одну из кабинок. За перегородкой меня не будет видно — прошмыгну в соседнюю. Официанты, видимо, спят. В ресторане вообще никого. Ну что ж — мне же и лучше.

Аккуратно, бесшумно скольжу через весь зал, огибаю столики так, чтобы она ничего не заподозрила. Бесшумно захожу в соседнюю кабинку. Если вдруг подойдут и спросят, что я буду заказывать, объяснюсь жестами. Слышать мой голос у себя за спиной ей совсем необязательно.

Ждет.

И я жду.

Мне кажется, что я чувствую сквозь перегородку тепло ее тела. Спиной чувствую ее. Закрываю глаза и вижу: она сидит на кровати и медленно поправляет свои светлые локоны. Как она прекрасна! И какая она все-таки подлая…

Он! Это он вошел! Тот остолоп с розами! С моим букетом! Скотина! Подходит к ней!

Не слышно ни слова, только долгая пауза. Не могу больше терпеть! Сейчас ты у меня за все получишь!

Это. Просто. Какой-то. Ужас. Они. Целуются.

Я уже готов броситься на них, но чувствую, как слабеют ноги, сползаю на диван. У меня нет сил не то чтобы разорвать их обоих в клочья, я не могу и звука издать. А они были настолько увлечены друг другом, что и не заметили меня.

Она была увлечена… Моя Лена…

— Я соскучилась.

Нет!

— Мне невыносимо без тебя.

Не ври, уродец!

— Ты прекрасно выглядишь.

Кто?! Он прекрасно выглядит?! Лена, ты что, ослепла?!

— Это были мои слова.

— Прости. Просто мне кажется, что мы с тобой — самая красивая пара.

Лена, как ты можешь! Просто, прости… Какая пошлость!

— Это ты — самая красивая, а я — пара.

Смеешься? А я, между прочим, уже забыл, когда ты так смеялась над моими шутками.

— Ты проголодалась?

— Не очень. А ты?

— Я не хочу есть…

— Могу ли я предположить, чего ты сейчас хочешь?

— Тут и предполагать не надо.

— Тогда пошли! — громким страстным шепотом произносит она.

Я вскакиваю на ноги, чтобы вмешаться в эту отвратительную идиллию, и снова застываю на месте, а потом, как и в первый раз, сползаю на этот проклятый диван. Куда делась моя сила? Что стоят все мои медали, если я сейчас, как мешок картошки, вдавлен в бархатную обивку сиденья и не могу не то чтобы защитить свою честь, а даже расплакаться. Какой кошмар… И опять они меня не увидели. Судьба просто издевается надо мной.