Татьяна Полякова - Лучшие хвостатые сыщики

— Тогда тем более нельзя.

— Самохина! — пытаясь перейти на шепот, захрипел Сергей. — Ты не представляешь даже, во что мы вляпались!

— Мы? — удивилась Лена. — Я-то каким боком?

— Ты тоже была на этом острове.

— Ну и что?

Лаленков замолчал, дышал он глубоко и часто, как после долгого бега.

— Я только прошу помощи. А ты…

Она смотрела на него, пытаясь понять, почему бывший одноклассник так испуган.

— У тебя же есть друг Лешка…

— В том-то все и дело, что нет больше Лешки и жены Лешкиной нет тоже…

И тут Лаленкова начало трясти. Лена принесла ему стакан с водой. Сергей сделал большой глоток и чуть не подавился.

— Я сегодня пришел к ним. Позвонил, а потом смотрю: дверь не заперта. Вошел. А они в спальне оба… Леха к креслу привязан, а Светка в постели… Они оба мертвые… Их убили…

— Кто убил? — тихо спросила Лена, чувствуя, как холодеет спина.

— А я знаю?!

Лаленкова снова начало трясти.

— Это было так ужасно. Я Светкиному брату позвонил. Хотел к нему бежать: он — здоровый, в случае чего отобьемся… А он тоже не отвечает, и тогда я к тебе помчался.

Лена стояла пораженная. Она не могла представить, что Лешки Смирнова, которого она знала с первого класса, больше нет. Она больше не увидит его никогда, а самое страшное — что его убили…

— Короче, — начал объяснять Лаленков, — это Смирнов подбил меня поехать на этот остров дураков. Только лодки у нас нет… Я вспомнил про тебя и твой катер и пообещал уговорить тебя нас отвезти… Дело в том, что у Смирнова была бабушка…

— При чем тут его бабушка? — удивилась Самохина. — Я ее сто раз видела, нормальная…

— Она умерла…

И он рассказал, что бабушка Смирнова незадолго до смерти рассказала внуку, что она потомок древнего рода князей Щербатовых. Старший брат ее отца во время Гражданской войны по всей России собирал пожертвования на Белую армию. А в Петрограде тем же самым начал заниматься прадедушка Смирнова. Насобирал, вероятно, немало, а передать не успел. Когда в восемнадцатом году начался красный террор, прадедушка попытался выехать в Финляндию, но граница уже была на замке, уходить на юг и пытаться перейти фронт тоже было проблематично и, пожалуй, еще опаснее — поезда грабили бандиты, а во всех мужчинах красные патрули подозревали бывших офицеров, с которыми не церемонились… Уйти, вероятно, получилось бы, но пронести какие-то ценности не было никакой возможности. И тогда младший из братьев Щербатовых решил стать монахом… Монахам было тоже несладко, но их все-таки не расстреливали на каждом шагу. Золото он спрятал в Петрограде, а сам после какого-то времени оказался на Валааме… потом решил принять схиму, уединиться где-то подальше от людей. Выбрал себе островок на Ладоге, построил скит, начал выращивать картошку, собирать грибы, ловить рыбку… Туда же потом перевез вверенные ему сокровища. Когда же узнал о начале войны, записался в ополчение… Войну закончил капитаном артиллерии и женатым человеком. Тогда же у него родилась и дочка, ставшая бабушкой Смирнова. Потом, уже умирая, он и рассказал дочке про остров и про саквояж, в котором лежали несметные богатства… Бабушка Смирнова, разумеется, ему не поверила… Кто же поверит, что доктор наук, заведующий кафедрой, был когда-то монахом-отшельником… А он даже на карте показал, где этот островок находится. Не верила, не верила, но Лешке все-таки открыла тайну. Умерла она весной, а Смирнов совсем недавно рассказал это как шутку — типа того, что бабушка на него даже квартиру не переоформила, зато наврала с три короба про золото и бриллианты.

— Только все это оказалось чистой правдой, — произнес Лаленков, и его снова стало трясти, — а ведь это я настоял поехать и проверить. Знал бы тогда, чем это все закончится… Короче, привезли мы с собой металлоискатель, еще щупы сделали, чтобы землю проверять. Остатки скита нашли сразу, но там только черные бревна и крыша, провалившаяся внутрь. В доме он ценности не прятал, и мы все вокруг начали проверять. Всю субботу там шарили, а потом Светкин сводный брат предложил камень-валун сдвинуть… Он здоровый, ты сама видела, да мы еще с Лешкой полчаса мучились, но сдвинули. Вроде пусто, но когда стали щупом землю проверять, сразу нашли то, за чем приехали. Удивительно, конечно, как он один камнем свой тайник придавил. Саквояж был завернут в холщовый мешок, от которого почти ничего не осталось, и сам саквояж тоже начал гнить. Открыли мы… А внутри…

Лаленков закрыл глаза, словно хотел вспомнить, что было внутри саквояжа.