Михаил Веллер - Накануне неизвестно чего

До религиозных открытий и постижений додумывались лучшие умы. Гении родов и племен. Светочи породы человеческой. А потом? А потом то, что они сказали, становилось обязательно для всех.

Религия дала единообразие представлений о мире.

5. Любое животное сообщество ведет себя целесообразно и единообразно. Это задано на уровне инстинктов и рефлексов.

Религия же дает Высшее Обоснование такому единообразному поведению людей. Человек гораздо свободнее стайного животного в своем поведении, его вариантах и границах, – возможности больше позволяют. И вот Высший Перст не велит ему вести себя черт-те как, – а как предписано.

Высшая сила всемогуща, грозна, и не очень-то постижима. С ней необходимо ладить. Она – это безусловность и неизменяемость нашего существования, ее не обманешь. Можно словчить перед соплеменниками, можно преступить закон, когда никто не видит, – но Он видит все, знает все, и правит всем. И если что – накажет ужасно!

Религия – это рациональное оформление категорического императива, вышедшего из группового инстинкта. Это мы уже говорим на уровне регламентации поведения. Животное не рассуждает и поступает так, как велит инстинкт выживания группы. Даже во вред лично себе. Человек рассуждает и спрашивает: фиг ли я не могу поступить к своей пользе, и хрен с ним, с обманутым сородичем. Рассуждение о групповом выживании для него сложновато и, главное, души может не затронуть. И вот совесть, то бишь тот самый инстинкт группового выживания, спроецированный на плоскость моральных внутренних отношений, вылезает из-под придавившей ее личной пользы и облекается в слова и понятия: сделаешь так – Мужик Сверху тебя изуродует!

Религия – это рационализированная совесть. Это совесть с кулаками. Это совесть, которая не смогла иссосать тебя изнутри – и тогда взяла кнут и стала сечь снаружи.

6. Религия – это объяснение, посул, угроза, утешение и приказ в одном флаконе.

Религия отвечает умному, хитрому, жадному, эгоистичному, трусоватому человеку, почему надо вести себя по совести.

Религия – это ум совести.

Бог – это совесть, повелевающая миром.

Бог – это совесть с неограниченными возможностями.

7. Гм. Христос – не единственный бог в этом мире. Бывали боги и похуже. Им приносили в жертву собственных детей. Боялись до посинения. Суеверия имеют побочные следствия хуже чумы, и это бывает. Но люди были убеждены, что действуют во благо своего народа, и ставят общие интересы настолько выше личных, что бросают в жертвенный огонь самое дорогое – своих первенцев. Это надо понимать: групповой инстинкт не всегда цветет розами. Групповой инстинкт может принимать уродливые и отвратительные формы. А люди слезно убеждены, что они правы и благородны!

Совесть может проявляться в страшных и отвратительных формах. Таки увы. (Всем привет от Павлика Морозова и от пламенных рыцарей ВЧК).

Совесть было имя орла, жрущего печень Прометея.

8. Религия – это регламент и одновременно обоснование безусловной и высшей необходимости этого регламента.

Религия – это единообразие чувств, мыслей и поступков, обязательных для всех в основных, типичных, главных (и даже второстепенных) ситуациях.

Из всех функций религии нам сейчас важно отметить именно эту – религия структуризирует социальное, культурное, психологическое пространство, придавая ему стройность, логичность и организованность системы.

9. Пример простой и яркий, как прожектор на карнавале.

Каким образом хилое, гонимое, плебейское, примитивное и нелогичное Христианство завоевало Великий Рим? Языческий Рим исповедовал древние культы, превыше всего ставил доблесть и был терпим к любым верованиям. Как христианство, религия слабых, предлагавшее «возлюбить врагов», «подставить вторую щеку», и вообще отрицающее насилие, – как оно могло перенести гонения и казни, овладеть душами имперской аристократии, и стать государственной религией?

Гм. Из добросовестности заметим вначале, что. Во-первых, Рим существовал уже давно и жаждал перемен. Коснеющая система хочет отрицать консервативные ценности и утверждать что-нибудь новенькое. Во-вторых, в мировой империи, где сосуществовали десятки культов, еще преобладала центростремительная тенденция, и приход к единой религии был проявлением системной тяги к единству. Но главное еще – к какому единству и как к единству?

Рим был толерантен, мультикультурен и терпим. Вседозволен, развратен и продажен. Можно было все – почему нет? Вольноотпущенники, торговцы и разноплеменная знать – то есть сливки бизнеса и космополитическая элита – сорила деньгами, перетирала вопросы, покупала и продавала политиков и услаждалась всеми мыслимыми услаждениями, не давая себе засохнуть и беря от жизни все, ведь мы этого достойны. В этом царстве морального релятивизма критериев не осталось, кроме своего хотения, удовольствия и личной пользы. Сначала разруха произошла в головах.