Михаил Веллер - Накануне неизвестно чего

Еще: грабитель – это актуально, а разбойник – несет романтическую эмоциональную нагрузку. Грабитель – тупое небритое рыло, обитатель трущоб. Разбойник – одет в лохмотья нарядов, хороший стрелок и фехтовальщик, из схваток выходит победителем. Жертва грабителя – неравна ему, беззащитна. Жертва разбойника – не совсем жертва, у нее есть возможности защищаться и победить, это скорее враг.

Грабитель, этот ночной хищник из подворотни, не может быть благороден; с чего бы? А разбойник – может. Он идет не только против закона – он может идти против несправедливости. И это людей всегда занимало и склоняло к размышлению. Об этом слагали баллады и писали романы.

Вот об этом и поговорим – о благородном разбойнике, каким его увидела мировая литература.

Разбойники были всегда, с тех пор как один дикарь трахнул другого дубиной по башке и отобрал недоеденную кость. Первобытные войны от разбойничьих набегов не отличались.

А вот благородство обнаружилось в отдельных разбойниках тогда, когда сформировалось Государство, управляемое Законом. И этот прописанный Закон начинал иногда расходиться со справедливостью. Благородный разбойник нарушал Закон – но защищал Справедливость.

Протестная фигура. Вооруженная оппозиция в действии. По закону ты власть – а по справедливости вор: сейчас я тебя экспроприирую и повешу. Народ в мечтах только глаза закатывал.

М-да – но не надо путать благородного разбойника с борцом за счастье мирового пролетариата товарищем Лениным.

Вообще гораздо интереснее была бы другая статья: «Социальная психология благородного разбоя». Но – литература выполняла и функцию исследования такого феномена тоже.

Итак.

Первым благородным разбойником в мировой литературе был Тиамид. Из античного романа Гелиодора «Эфиопика». Тиамид должен был наследовать должность главного жреца Мемфиса – но младший брат сплел интригу и занял место, причитавшееся старшему. Оскорбленный Тиамид стал маргиналом. Покинул город, пристал к шайке разбойников – и возглавил ее, как человек сильный, храбрый и властный. Вот он был благородный.

Заметьте: во-первых, благородному разбойнику рекомендуется иметь благородное происхождение. Ибо оно подразумевает высокие достоинства: честь, храбрость, справедливость – ну, и право командовать людьми менее благородными.

Во-вторых, благородство разбойника проявляется в справедливости промеж своих: он честно делит добычу, рискует наравне со всеми, выручает своих любой ценой.

В-третьих, наказывает злодеев и помогает угнетенным – уж без этого нельзя. То-есть: благородный разбойник – это отчасти революционер. Это предтеча революционных террористов.

М-да, ну и в четвертых – он может отнестись к своей жертве милосердно, не грабить, отпустить и даже помочь. Функция разбойника дополняется избирательным альтруизмом. Он может предпочесть справедливость добыче. Ведомый добродетелью, способен нести личный материальный убыток.

…Вот я и говорю: захватив прекрасную девушку, несостоявшийся верховный жрец Мемфиса и благородный разбойник Тиамид – не велит пускать ее на круг, не продает в рабство с последующим дележом прибыли на команду, но просит отдать красавицу ему – взамен всей его доли добычи. А она тянет время и согласна замуж только в городе, где есть храм Аполлона, чтобы сложить с себя жречество. И он согласен. И все это для благородного разбойника плохо кончилось, потому что отряд брата-врага захватил его в плен. А у девушки дальше все сложилось счастливо без него…

Заметьте: благородство разбойника подчеркивается тем, что не идет ему на пользу…

Н-ну-с – Рим разбойников распинал, христианская церковь проклинала, что же касается Средневековья – то разбойный образ жизни был нормой аристократического поведения. Единственно Робин Гуд, бессмертный родоначальник лишних людей с оружием, освещает эпоху.

Пиратству столько же лет, сколько флоту вообще. Это презираемое ремесло обрело своего героя в конце XIV века, и звали его капитан Клаус Штертебекер. То было время морских войн Дании, Швеции, Англии и городов Ганзы. В конце концов короли и магистраты договорились между собой – и каперы, грабившие корабли врагов именем законной власти, ушли на вольный промысел. Понравилось! Лихая вольная жизнь и быстрая нажива. «Друзья Господа и враги всех» – горделиво именовали они себя.

Клаус Штертебекер был из уважаемой семьи, женат на дочери богатого купца, силен, храбр, авторитетен – и безусловно справедлив. Возлюблен удачей. А поскольку грабил он на море корабли с товарами небедных торговцев, щадя команду – легенды о благородном капитане возникли при его жизни.