Рей Гордон - Желанию нет предела

У меня тряслись руки, сердце грозило выскочить из груди. Перед глазами мелькали эпизоды прошлой жизни — наша первая встреча в маленьком кафе недалеко от главной улицы. Медовый месяц на греческом острове — оранжевое зарево заката, освещавшее наши обнаженные тела, пока мы предавались чудесной, идиллической любви на песчаном берегу острова Андрос.

— Сью! — его крик проник через туман, окутавший мой измученный мозг. Ноги дрожали, голова шла кругом, когда я хотела взглянуть на него глазами, полными слез.

Теперь он стал для меня чужим. Черные волосы, нависшие надо лбом, открытая свежая рубашка, обнажившая загорелую мускулистую грудь, — совсем не тот мужчина, которого я знала и любила. Джим поднял голову, черные глаза впились в мои, когда он хотел было улыбнуться. Открыв рот, словно намереваясь сказать что-то, он вздохнул. Если раньше в трудных ситуациях он являл собой образец уверенности и силы, то сейчас передо мной стоял не мужчина, а тряпка.

— Сью, прости меня, — бормотал он, низко опустив голову. Простить? Он так сказал? После трех лет, проведенных в уверенности, что я счастливо живу в браке с мужчиной, которого люблю… простить? — Ты не виновата.

Я не виновата? Он спит с моей лучшей подругой, сообщает мне, что уходит к ней, губит мою жизнь… затем говорит, что я не виновата?

— Как давно ты врешь мне, обманываешь и предаешь меня? — наконец выдавила я сквозь слезы. Суровая правда моих слов попала в цель, я это видела. Он чуть вздрогнул. Кусая губы, думал, как найти подходящий ситуации ответ, то есть соврать. Видно, поняв, что я по крайней мере достойна услышать правду, ибо в случае новой лжи истина все равно обнаружится, он снова опустил голову.

— Видимо, с самого начала, — пробормотал он.

— С самого начала? Ты хочешь сказать, что спишь с этой маленькой шлюхой все время, пока мы живем вместе?

— Сью, я встречался с ней еще до нашего брака. Я хотел покончить с этим, но…

— Она хороша в постели, правда? — я прервала слова жалкой фигуры, торчавшей передо мной. Джим напоминал растрепанного школьника, которого застали за мастурбацией. Прижав руку ко лбу, он зажмурил глаза, словно желая стереть правду. — У нее хорошая щель, не так ли? — наступала я, представляя, как он целует ее в это место, любит ее в этом месте, заталкивая туда свой пенис. — Там теснее, чем у меня, ведь так?

— Нет! Дело просто в том, что…

— В чем именно, Джим? Она трахается лучше меня? — истерично кричала я. — В этом дело? Тебе больше нравится трахать ее грязную маленькую щель? Убирайся! Вон из этого дома и не вздумай возвращаться!

Когда он повернулся и ушел, мне стало плохо. От страха, печали, гнева и горя закружилась голова. Ублюдок! Парадная дверь громко захлопнулась, вот и все кончилось — он ушел. Я думала, что он скоро приползет назад ко мне и станет просить, молить о прощении. Как только Джим поймет, от чего отказывается — от меня, дома, нашего будущего, — мне казалось, что он вернется. Но я ошиблась.

В течение нескольких дней после ухода Джима я лежала в постели, бродила по дому в одном халате, задавая себе вопрос, почему так получилось. Где я совершила ошибку? Не могла ли я быть лучшей женой? Отчаявшись, я корила себя за ту записку. Если бы я не показала ее, то так и не узнала бы, что он за моей спиной трахает другую женщину. Если бы я ни о чем не ведала, мы жили бы как прежде.

Я не ела и не спала. В предрассветные часы, переживая свое горе, плакала, уткнувшись с опухшими глазами в подушку, и топила свою печаль в слезах. Я не сдерживала себя и отдалась горю… гневу. Забывшись в жалости к самой себе, страдая от задетого самолюбия, я не видела смысла в том, чтобы одеваться или краситься. Мой мир погиб, сошел с орбиты и растворился в небытии.

Некоторое время я во всем винила себя. Вспоминались те случаи, когда я отказывалась от близости с ним, когда он испытывал непреодолимое желание, а я отворачивалась к нему спиной. Но в тех редких случаях я чувствовала себя усталой. Не то что заниматься любовью, я даже думать не могла. Возможно, мне следовало уступить ему?

Однако по мере того, как проходили дни, я вспомнила, как охотно шла ему навстречу много, много раз. И те эпизоды, когда я умоляла его любить меня, устраивала ночи, полные дикой и отчаянной страсти. Заготовив мужу маленький сюрприз, я становилась влажной, забиралась с ним в постель и знала, что ему страстно хочется лизать мою прелесть, отведать моих подношений.

Оказавшись между моих бедер, он лизал, сосал, затем, затаив дыхание от восторга, ждал, когда из срамных губ выскакивал банан. Вытащив зубами это лакомство из моей прелести, он смаковал нежный фрукт, затем доводил меня до сладострастного оргазма, обхаживая мой клитор.