Крас Алин - Проклятое Пророчество. Книга третья.

Я подняла крышку, Эдмунизэль тут же легко коснулся пальцами ее волос, щеки, плеча, руки.

- Любимая моя, открой глазки, скажи что-нибудь, - зашептал он, волнуясь.

Она убрала кулаки от глаз, опустила руки, осмысленно посмотрела, повернула голову в одну сторону, потом в другую, и со стоном прошептала:

- Дежавю...

Эдмунизэль напрягся, услышав незнакомое слово, переместился от изголовья в бок, чтобы попасть в ее поле зрения. Что если она не вспомнит ни наш Мир, ни нас, своих близких, ни любовь Эдмунизэля? Холодок пробежал по спине. Мы переглянулись с Эдмунизэлем, с паникой в глазах.

- Счастье мое, узнаешь меня? Что-то помнишь? - с беспокойством спросил он.

- Эдмунизэль, - ответила она после длительной паузы, за время которой мы даже дышать боялись от страха, что Еваниэль лишилась памяти, - я помню, как на меня с гномами, в лесу напали Цератопсы, что было потом, вспомнить не могу.

- Хвала небесам! Значит с тобой все в порядке! Ты все помнишь! - воскликнул он, помогая ей сесть.

Тут и я встала сбоку, рядом с Эдмунизэлем, и обняла ее:

- Еваниэль, мы так волновались за тебя, боялись, что случилось непоправимое. Как ты себя чувствуешь?

- Неплохо, - ответила она, - только очень хочу пить, есть и испытываю ужасную слабость, даже сидеть трудно.

Оттеснив меня в сторону, Эдмунизэль, подняв Еваниэль на руки и осторожно прижав к груди, обратился ко мне:

- Детка, веди скорее на кухню.

Мы напоили и накормили Еваниэль, сидящую на коленях Эдмунизэля, и бережно поддерживаемую им. В компании Данирэля и Орестонэля, которые тоже не спали всю ночь вместе со мной, мы рассказали, что с ней случилось, объяснив, что она находилась в коме восемь дней, а также все новости, произошедшие за это время. А затем отправили ее с Эдмунизэлем спать, в одну из свободных комнат.

Сами тоже решили поспать хотя бы немного. Только оказавшись в нашей новой спальне, где крепкие объятия Данирэля, его желанный запах, ласковые руки, нежные губы, проникающие в душу глаза, завораживающий голос произносящий слова любви, помогли мне, наконец, справиться с ощущением внутренней дрожи, с которым я жила все эти страшные дни.

- Расслабься, любимая моя... думай о нас... покричи для меня... - еще смогла я услышать и понять его шепот, прежде чем полностью потеряла самоконтроль и блаженное наваждение поглотило меня.

Ритм желанного удовольствия, жар страсти, огонь восторга достигли пика, и мое тело пронзил взрыв чувственного наслаждения.

- Скажи, - не выпуская из объятий, прошептал он.

- Люблю, - блаженно жмурясь с улыбкой ответила я.

- Моя?

- Твоя...

И я, сраженная усталостью, быстро и крепко уснула.

Проснулась только в середине следующего дня, когда Желтое солнце стояло в зените, а Красное уже поднялось над горизонтом. Сон, здесь, оказался необычно крепким, смывающим усталость, растворяющим неуверенность в себе. Я удивилась тому ощущению бодрости и энергии, которые появились, не смотря на все пережитое за последние дни. Мысленно поблагодарила за это дом, позаботившийся обо мне.

Рядом с кроватью, на кресле, сидел Данирэль и напряженно рассматривал меня. Увидев, что я открыла глаза, он глубоко вздохнул:

- Сердце мое, я знаю, как ты этого не хотела, как сердилась, когда я попытался тебя к этому подтолкнуть, и все-таки я рад, что ты теперь наша Королева. Хоть ты очень хрупкая, нежная, чувствительная, но, я уверен, твой ум, широта твоих знаний и твоя доброта сделают будущее эльфов гораздо счастливее. А ведь это и наше с тобой будущее и наших детей, которые, я надеюсь, у нас будут, и будущее твоих близких. Но не думай, что я ради счастья других готов согнуть тебя под тяжестью ответственности за жизни всех эльфов. Ты не одна, я, да и не только я, будем тебя поддерживать и помогать во всем, - сказал Данирэль, плавно перетекая из кресла в кровать и нежно обняв, погладил меня по голове.

- Не беспокойся обо мне. Я уже смирилась со случившимся и даже нахожу в этом положительные стороны, - улыбаясь, ответила я искренне. - Например, произведу долгожданную эмиссию денег. Проконтролирую издательство 'Вестника', даже сама иногда буду писать для него. И еще у меня много всяких планов. Огорчает только необходимость все время быть на виду и контролировать, теперь, каждое свое высказывание. Как думаешь, а шутить мне можно, или окружающие будут воспринимать любое мое слово всерьез? - улыбнулась я.

- Конечно, шути! Эльфы шутки понимают, в отличие от гномов, - с ответной улыбкой ответил он. - А теперь вставай. Еваниэль и Эдмунизэль ушли домой, оба чувствуют себя хорошо. Примчался Александрэль, но сейчас он ушел с ними, обещал позже повидаться с тобой. Тебе надо подумать, кого взять к нам в дом помощником и кухарем, а еще подготовиться к программной речи перед соотечественниками.