Иван Бойко - Смотрю, слушаю...

— Так, Филипп Иванович! Так! — вокруг.

— Полюбуйся теперь, землячок, какая твоя родина стала!

— Вижу, Филипп Иванович!

— А раз видишь, так здравствуй! — И раскрыл объятия. У грозного шофера погасла папироса. И без того злющий и страшный, он сделался вдесятеро злей и страшней:

— Туды его растуды! Магазина не построят! За спичками надо в Отрадную бежать! — Он опять прикурил у высунувшегося из траншеи голого, испачканного мазутом парня. Гайдай остановился, как коршун перед атакой, крикнул радостно и хватко:

— На магазин у нас нет договора! Абсолютно точно! Заключите и перечислите, тогда будем разговаривать! — И, оскалившись, решительно повернулся к своим «Жигулям», но на пути его вырос уже Липченок, не менее проворный, несмотря на годы:

— Э, нет, брат, стой, погоди, не уходи!

Гайдай — вправо, но Липченок вырос и справа:

— Не попрет! Читал, что про нас пишут?

Гайдай — влево. Липченок оказался и в этом на правлении:

— Шалишь, брат! У людей крыши нет над головой!

Гайдай, озираясь, повернул и сел поодаль на только что прикрученную рейку агрегата, но тотчас вскочил, как мы начали подступать. Липченок заиграл ему глазами и усами:

— Шалишь, супчик-голубчик! Он вот печется о народных овцах, — Липченок показал на грозного шофера, — а сам живет у меня на квартире. Что ты на это скажешь, ухарь-купец, инженер-молодец?

— Я, Иванович, перебьюсь! У меня вот кабина! — гремел шофер, продвигаясь к могучему самосвалу, до пузатых колес которого едва доставал даже он, и продолжал уже из кабины, держа дверцу открытой: — А о народном надо думать всем народом!

— Слыхал? — кричал Липченок. — А тебе лишь бы деньги, и — хоть трава не расти! Кругом поначинал, ничего до ума не довел, а деньги захапал!

— Какие тут у вас деньги! Слезы это, а не деньги! — кричал в свою очередь Гайдай — Мелочишко на молочишко это, а не деньги!

— Да вы все уже вычерпали, а что сделали? — кричал Михаил Потапович; и директор кивал его словам. — Мы должны план еще в прошлом году дать, а получается, и в этом не дадим!

— Мы в этом не виноваты! Абсолютно точно!

— Как же не виноваты, когда вы людей поснимали с объектов?

— Никого мы не снимали! Абсолютно точно!

— Мастерские стоят? Гараж стоит? Овчарники стоят? А это все по генплану пусковые объекты!

— Пусковые. Абсолютно точно. Но вот же у тебя работают. Чего тебе еще?

— Я должен план давать! План! — кричал Михаил Потапович. — А что получается? Деньги забрали, а людей отовсюду поснимали!

— Вот же работают! Что тебе еще надо?

— Но здесь только две бригады, а сколько должны работать? — кричал Михаил Потапович. — И как у тебя получается? Был один прораб, ты его перевел на другой участок.

— Значит, надо было, вот и перевел!

— Был другой, то же самое!

— То же самое — надо было!

— Был третий — та же картина!

— Абсолютно точно!

— Наверное, все дома себе построили? — как бы между прочим спросил я у Вербникова. Вербников навел на меня свои чистые голубые глаза:

— Построили.

— А вы, наверное, еще холост?

— Сыну три года.

— А живете где?

— Квартиру ждем.

— А сам — местный?

— Москвичи.

Я положил руку Вербникову на плечо.

— Вот что, земляки. Родина вырастила нас, поработала на нас, теперь мы должны работать на Родину. И давайте трудиться на своих участках честно.

От этих слов Гайдай устремился бог знает куда. Его поймали, вернули.

— Я, конечно, буду писать все как есть.

— Да пишите! Пишите! И на вас напишут!

— Но я бы хотел слышать от вас, думаете ли вы исправить положение?

— Думаем! — сказал Гайдай и кинулся туда, куда глядели глаза. Его повернули.

— Что для вас, Алексей Алексеевич и Михаил Потапович, сейчас важнее всего?

— Надо пустить завод!

— Когда будет сдан завод?

— Дней через двадцать, — ни на мгновение не задумавшись, отвечал Гайдай и дернулся.

— Вы уверены?

— Через месяц, — опять ни капельки не задумавшись, отвечал Гайдай и дернулся в другом направлении. Липченок бросил его, хохотал, вытирая слезы: «Ей-бо, сколько живу, такого не видел!» Красный Михаил Потапович крутил головой: «О, кум, кум!» Алексей Алексеевич кивал и вздыхал: «Такая петрушка!» Гайдай неуловимым движением руки достал новую папиросу. Алексей Алексеевич и Михаил Потапович поспешили с горящими спичками.

— Петр Петрович! Я — не строитель и то вижу, что за месяц здесь не управиться, если вы даже кинете сюда всю свою организацию.

— Ну, к середине сентября. Это абсолютно точно! — опять ни на секунду не задумавшись, отвечал Гайдай и, перегнувшись, оказался за рейкой агрегата.