— Вот ччч-ерт, говорила же, что надо было сразу моторку брать!
— А, Кана, тебе привет от папы. Мы подумали, что это будет символично. Если мы сегодня достигнем Альвиса…
— Да я слышала. Вот только почему в ваши игры надо вовлекать меня и Альвиса?! Ну да хорошо, а то и правда, если сейчас к берегу ползти, то потом до вечера не найти. — Она спрыгнула в воду и зависла, держась руками за катамаран и слегка перебирая ногами. — Тут и течение-то едва-едва. Иди ко мне, охладимся, а потом будем достигать этого твоего знака. И моего Альвиса.
Я последовал примеру Каны. Вода освежала, мы даже чуть-чуть подурачились, плавая вокруг катамарана.
— У нас еще бананы есть, так что не пропадем, — вспомнил я, когда мы выбрались из воды. — Смотри.
— Давай, заправимся?
— Давай. — Мы вместе сунули руки под кресло, оторвали от связки по одному банану и начали крутить педали, на ходу жуя ароматную белую мякоть.
Дело явно пошло на лад. Маяк снова стал удаляться, но и самолет, казалось, тоже.
— Если не выйдем из течения, то сдохнем здесь, — сказала Кана. Крутили мы от души, вложив в педали всю свежесть от купания и вдохновение от решимости достичь цель, но все равно опять вспотели и устали.
— Давай, давай, главное крутить! — Я прибавил оборотов.
— Солнце поднимается, через полчаса мы просто поджаримся и будем наглядным пособием-страшилкой для туристов. И на катамаране с нашими подсушенными телами останется только написать: «Не заплывайте за буйки».
— Кани, ну что ты несешь! — Я тоже бросил крутить педали, а потом во второй раз спрыгнул в воду.
— Не вылазь, почувствуй течение, направление, а потом мы пойдем не против него, а чуть по нему, как бы вскользь.
— Понял. — Мне не хотелось спорить. Главное, что Кана не говорит больше о возвращении на берег и моторках. Надеюсь, она прониклась моим настроением. Хотя, может, просто боится потерять Альвиса из поля зрения.
С другой стороны, проще было бы сейчас рвануть к берегу, потом к ней на остров и попросить авиа-коллег помочь искать с воздуха. Не одна же она там на крыльях. Это здесь ни у кого нет самолетов, островок меньше раз в десять, чем остров Каны.
Сказать об этом варианте?..
— Так, тут поток явно к берегу несет.
— Поплавай вокруг, может, течение узкое?
— Ага, ты тоже прыгай, я с этой стороны, ты — с той.
Мы стали отплывать от катамарана, словно рыбы стараясь поймать кожей едва ощутимые потоки.
— Тут явно теплее, давай сюда!
Я тут же повернул назад. Все-таки до сих пор не по душе мне эти глубины, несмотря на давний урок моего Старика.
Мы забрались на катамаран и развернулись, с новыми силами крутя педали. Теперь плыли не к маячившему на горизонте Альвису, а как бы в сторону от него, зато уже через пять минут вышли из течения и снова сменили курс.
— Вот, другое дело, — удовлетворенно сказала Кана и приналегла на педали.
Жара не стала ждать полчаса, а накрыла нас через десять минут, едва мы вырвались из течения.
— Что ж за расстояния такие непонятные в этом океане! — Возмутился я, чувствуя себя все более виновато. И чем дольше молчала Кана и чем упорнее она давила на педали, тем сильнее меня грызла совесть.
— Да уж.
— Просто с берега казалось, что он рядом — за полчаса можно… А тут, крутишь и крутишь, а он словно и не приближается.
— Есть такое.
— Может, повернем?
— Слушай, молчи уже. До берега сейчас крутить дольше, чем до Альвиса. Дай лучше еще банан и не выбрасывай кожуру, прошу тебя.
Мы съели по последнему банану, и Кана стала натирать кожу внутренней стороной кожуры.
— И ты тоже натрись, хоть какая-то защита, хотя все равно сгорим. И пить хочется, как…
— Прости, пожалуйста, — не выдержал я.
— Да ладно, не ной только и не болтай, горло пересохло.
Я по примеру Каны стал натираться банановой кожурой. Без толку, конечно, все равно уже сгорел. Я ж белый, к солнцу до сих пор чувствительный, это местные могут полдня жариться и — ничего. А у меня работа такая, что солнце не страшно. Днем всегда дома, в мастерской, а на море только рано утром или вечером.
Но раз Кана говорит, что стоит натереться, то хуже не будет.
— Кстати, и правда чуть легче стало. Но пить хочется… — Я в сотый раз наклонился и зачерпнул воды на голову. Волосы давно стали жесткими, казалось, что еще немного, и у меня на голове появится соленая шапка.
— Кожуру на голову полож, хоть что-то.
Я разодрал кожуру так, чтобы получилось три лоскутка. Черенком вверх напялил на голову.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу