Михаил Найман - Плохо быть мной

— Может, тебе и правда стоит держаться подальше от Техаса? — спросил меня флибустьер, когда пожимал на прощанье руку. — Техас — неплохой штат. Но он точно не для таких, как ты.

Все изменилось, когда мы попали в Нью-Мексико. Горы. Воздух, небо и даже солнце стали другими, они не имели отношения не только к Америке, но вообще к миру. В воздухе ощущалось благородство. Силуэт гор вдоль горизонта, вдоль дороги, по которой мчал наш автобус, настраивал на строгость духа. Становилось неловко за предыдущие дни путешествия. Хотелось разгладить рубашку, посмотреть, не осталось ли на ней морщинок.

Горы и весь пейзаж были такие сказочные, что в них не верилось точно так же, как в декорации и спецэффекты в фильмах. Я смотрел на эту красоту спокойно, словно на коллажи или инсталляции, я был отгорожен от нее призрачной сказочной дымкой все равно что броней.

Эстер тоже изменилась, когда мы въехали в Нью-Мексико. Тень, которую отбрасывали горы, легла на нее, принеся покой. Она сама теперь была достойной и настоящей, точь-в-точь как весь штат.

По бокам дороги бежали кактусы. Мне нравилась мысль: реальные мексиканские кактусы. Новый водитель был уравновешен, красив, вежлив, молод и элегантен. Он не вез нас в тюрьму. Сам автобус был лучше, салон чище, металлические накладки по стенам блестели. Да что там — мотор работал тише. Люди выглядели более цивилизованными. Девушки такие, каких можно встретить в Европе, — подтянутые, аккуратные, стильные. Мы были в продвинутой части света.

На остановке около супермаркета, тоже похожего на европейский, мы сказали водителю, какой он милый, пожаловались на водилу бывшего. Он поклонился, ответив, что ему доставляет удовольствие быть нам приятным. Когда мы отъехали, Эстер сказала:

— Ясно, что он пользуется успехом у женщин. Посмотри, как с ним болтает та хорошенькая блондинка.

— Вот именно, — согласился я. — О чем может спрашивать водителя блондинка посреди Скалистых Гор? Насколько дорога прямая?

— Если бы я была такая же красивая, как она, я бы тоже болтала всякую ерунду.

— Ты красивая. Хотя это не важно.

— А что важно?

— Секси. Сейчас красивых вообще нет. Остались одни секси. Я уж и не помню, когда последний раз видел красивую девушку. Такую, чтобы получить эстетическое удовольствие, как от произведения искусства. Красивую, как объясняют это слово в словаре. Сейчас видишь девушку — и тебе не важно, что она красивая. Главное, что она секси. Красивых, милая, не ищи, везде секси.

— Я тоже?

— Ты очень красивая. Но ты слишком секси, чтобы обратить внимание на то, что ты красивая. Продукт нашего времени.

Мы вышли поесть на ближайшей остановке. Было самое подходящее время, вечер, и хотелось есть. Недалеко от станции стояло большое деревянное здание, похожее на амбар. Единственное в этом месте — сарай посреди поля и парковка. Мы решили, что это ресторан, но, когда подошли ближе, поняли, что это дансинг. Оттуда раздавались громкие голоса и музыка.

— Может, не надо? — спросил я, перед тем как войти.

Но она уже открывала дверь.

Помещение оказалось погруженным в полумрак залом. Посередине находился бар, а по бокам вплотную к стенам — кабинки со столиками. Пространства между столиками и баром было достаточно, чтобы танцевать.

Нас остановил мускулистый мужчина в сером костюме в полоску, который, казалось, был ему мал.

— К сожалению, все места заняты, — сказал он голосом, неожиданно мягким для его внушительного облика.

— Как обидно! — воскликнула Эстер.

Она норовила заглянуть ему за спину, чтобы посмотреть, что делается внутри.

— Мы можем посадить вас вон в ту кабинку вместе с молодыми людьми, если вы не против, — произнес он столь же мелодично. — Боюсь, это единственное, что мы можем сделать для вас…

Мы пошли через полупустой танцпол к столику, на который он указал. Прошли мимо девушки в белой блузке. Она стояла возле бара с меню в руках и улыбнулась нам. Сказала, что рада нас видеть. Я ответил комплиментом. На танцплощадке были две-три подвыпившие танцующие пары.

За столиком сидели две девушки и молодой человек. О чем-то оживленно разговаривали. «Здрасьте!» — сказал я, но они не ответили. Просто продолжили говорить о своем. Они сидели, как молодые люди в парижском кафе. Та же свобода и артистичность. Тут уже и Нью-Мексико не пахло, не говоря Америкой.

В конце концов они оказались вполне приветливыми, вежливо поздоровались, кивнули. Только сейчас, наверное, и заметили. И продолжили говорить.