Роберт Флэнаган - Черви

Да, видимо, он здорово изменился за эти недели, повзрослел, набрался знаний и опыта, возмужал. Одиннадцать недель учебного центра показались ему долгими, как годы. Сейчас порой даже казалось, будто он пробыл на острове всю свою жизнь, что до острова вообще ничего не было, никакой другой жизни, один только смутный сон. Ему иногда казалось, что он и родился здесь на острове, здесь же и умрет. Ему ничего не стоило, закрыв глаза, абсолютно четко представить себе лица Магвайра или Мидберри, командира роты, Уэйта и других новобранцев их взвода. Он прекрасно помнил, как сдавал зачеты по истории и традициям морской пехоты, как здорово показал себя на стрельбище. Так же четко и ясно представлялись занятия по тактике, дзю-до и рукопашному бою. Теперь, когда дело уже шло к концу, все они казались ему чем-то вроде барьеров во время бега с препятствиями. И эти барьеры уже позади. Впереди же маячат лишь зачетные занятия в поле и выпуск. Одиннадцать недель тому назад ему казалось совершенно невероятным, что можно пройти весь курс и остаться в живых. А сегодня он был уверен, никакая сила уже не остановит его на пути к желанному финишу.

Да, действительно, дело, кажется, сделано. Уже шьют им выходное обмундирование, на днях была последняя примерка. Магвайр придирчиво крутил каждого солдата, выискивая недостатки. Ему замечаний он не сделал — все было по первому разряду. Как здорово чувствовал он себя в хорошо подогнанной форме, даже какая-то уверенность появилась сразу. Неожиданно припомнилось, как они стояли на плацу, здоровые, загорелые, чисто выбритые, в надраенных выходных ботинках, с блестящими бляхами на поясе и эмблемой морской пехоты. И Магвайр вдруг крикнул, чтобы они, когда получат мундиры, тщательно все проверили — через пару дней будет репетиция выпускного парада и всей прочей церемонии. «Кто же нас теперь остановит, — подумал Адамчик, — когда осталось-то всего ничего?»

Ему вдруг захотелось представить себе, какой будет эта заключительная церемония. Конечно, будут всякие речи, оркестр сыграет гимн морской пехоты, взвод пройдет торжественным маршем перед трибуной и станет рядом с другими выпускными взводами. И вчерашние новобранцы наконец-то станут морскими пехотинцами.

Так вот он сидел, мечтая о выпускном дне, пока не пришел Магвайр и не скомандовал отбой. Но и вытянувшись на койке, он продолжал мечтать, путая будущее с прошлым, планы и воспоминания. Мысли снова возвратились к дому, и тут он неожиданно вспомнил о Стиве. Сперва ему даже стало стыдно, что за своими размышлениями и мечтами он совсем забыл о гибели кузена, но тут же мысли снова ушли в сторону, вернулись к выпускному празднику и всему тому, что скоро должно было произойти. Ничего странного в этом, конечно, не было — мысль о том, как бы побыстрее выбраться с острова, была самой главной заботой всех без исключения новобранцев. Конечно, жаль было Стива, но он же все равно ничем не может помочь. Что случилось, того уже не миновать, а человек должен принимать жизнь такой, какая она есть, и, что бы ни случилось, покорно нести свой крест. Кстати, лучше всего эта истина проникала в сознание людей именно здесь, на этом острове. Забывать об этом, во всяком случае, никогда не следовало.

Последней мыслью уже засыпавшего Адамчика была мысль о выпускной церемонии. Ему даже вдруг показалось, что он слышит чей-то голос, приказывающий ему подняться с койки и выйти из строя. Он попытался крикнуть: «Есть, сэр!», но не было сил. Только одну еще минутку, одну лишь минутку, молило тело. Минуту, и я поднимусь, сделаю шаг, выполню команду. Где-то скрипнула пружина. Адамчик попытался прислушаться, но тут же забыл об этом и провалился в пустоту. Ему снился Стив, быстро и уверенно плывущий по озеру.

Уэйт стоял, жмурясь от яркого света, в сержантской. Всеми силами он отчаянно старался подавить непонятно откуда поднимавшееся чувство страха, даже паники, еле-еле сдерживался, чтобы не закричать и не ринуться бегом вон отсюда. И все время старательно отводил глаза от фигуры Магвайра, непрерывно шагавшего взад и вперед по комнате. Молчание, длившееся с той самой минуты, как Уэйт переступил порог сержантской, начинало уже действовать ему на нервы. Ему казалось, что он стоит перед старшим «эс-ином» в чем мать родила (в действительности на нем были трусы, в которых он спал). Никогда в жизни его не одолевал еще такой всеобъемлющий страх и ужас перед человеком.

Разговор состоялся в тот же день здесь, в сержантской…