Иван Собченко - Майдан

На подлете к Борисполю Кравчук сидел у окна и внимательно смотрел вниз на землю. Фокин придвинулся к нему и спросил:

— Радуетесь цветущим нашим краем.

Кравчук, не отрывая взгляда от окна, ответил:

— Не нашего, а моего… Завтра прошу ко мне со справкой, что останется Украине от «барского стола».

В это же время, 9-го декабря 1991-го года, в Медвине, большом селе на Киевщине, Богуславского района, произошло свое событие…

Зимний месяц, рассвет начинается поздно, но Мария Петренко проснулась давно, нежась в постели. Вставать пора, но не хочется. В животе задрыгал ножками ребеночек, она беременная, уже на девятом месяце.

Однако ее муж, ездовой двуколки, работавший на скотнике, погиб. На дороге в соседнее село Щербашенцы на Гудеревой горе, когда он вез большую копну сена, из рядом проходящего провалья выскочил дикий кабан и испугал коней. Кони с телегой и сеном рванули вперед. Григорий, муж Марии, не смог их удержать и они все вместе свалились в провалье. Телега перевернулась. Григорий, который сидел на верху телеги, оказался под ней. Но кони не остановились, а продолжали бежать по широкому провалью, волоча за собой телегу, а под ней Григория.

Только вечером односельчане обнаружили Григория в провалье мертвого.

Мужа Мария похоронила, а вот его носившего в себе ребенка решила сохранить. Соседи советовали сделать аборт.

— В чем виновато дите?.. — отвечала Мария советчикам.

— Ты имеешь рожденных двоих детей, зачем рожать нищету? Как ты одна с ними справишься?

Мария отмалчивалась, она имела дочь Настю — 10 лет, сына Василия — 8 лет. Действительно, как она будет жить? В постели вспомнила о покойном муже. Вздохнула. В животе снова задрыгал ножками ребенок. «Будет, нужно подниматься и будить детей. Им ведь идти в школу».

Вспомнила, что она вчера звеньевому обещала вместе с соседями пойти на работу, к сечкарне (устройству, измельчающему солому). Она отказывалась, все-таки срок ее беременности большой. Но звеньевой так просил выйти на работу, только на один день, подменить Степаниду, соседку, которой нужно было поехать в район, город Богуслав. Звеньевой обещал Марии нетрудную работу, отодвигать измельченную солому. Сползая с кровати, Мария произнесла:

— Настя, Вася, подымайтесь, вам в школу… Пока я буду кормить козочку и порося, вы кушайте.

Дети еще не успели позавтракать, как с улицы послышался женский крик:

— Мария, выходи! Ехать пора!

— Мама, тебя зовут, — спокойно произнесла дочь.

— Да, слы… Сбегай, Вася, скажи, что иду.

Вася побежал на улицу.

Мария собрала узел с продуктами, чтобы в обед в поле перекусить, дала указания дочери, чтобы она с братом шла в школу, привела брата со школы, в обед кормила козочку и поросенка, а сама ушла на улицу к людям.

Возле огорода стоял трактор «Беларусь» с прицепленной к нему тележкой. В тележке сидело несколько женщин и о чем-то спорили. Увидев подходившую Марию, одна из женщин начала громко выражаться.

— Мария, сколько тебя ждать? Ехать пора!

Затем эта же женщина крикнула трактористу:

— Петро, давай табуретку, чтобы Мария смогла залезть в тележку.

Когда Мария забралась в тележку, одна из женщин, видя, как той трудно это делать из-за беременности, спросила:

— Мария, когда рожать?

— Еще нескоро, — уверенно ответила Мария.

— Поехали, — прокричал тракторист.

Работа у скирды по измельчению соломы у людей спорилась. Одни женщины подносили солому к сечкарне, другие отодвигали от сечкарни уже измельченную солому (сечку), третьи загружали сечку в телегу скотного двора. Кстати, эту измельченную солому на ферме мешали с мукой и кормили ею зимой коров.

Мария Петровна еще с одной женщиной находилась на участке измельченной соломы. Женщины между собой не разговаривали, так как их голос все одно заглушал трактор, который через ремни крутил сечкарню. Вдруг Мария заойкала, и присела на кучу измельченной соломы.

— Бабы, рожаю…

К ней подбежала напарница, попыталась ее приподнять.

— Давай подымайся, идем в бытовку, ты устала.

— Нет, нет, рожаю.

— Ганна, пойди сюды, помоги отвести ее в бытовку, — позвала напарница Марии еще одну женщину.

Бытовка была привязана в поле к скирде соломы для обогрева работавших еще неделю назад, она не отапливалась, а защищала только от ветра.

Женщины завели Марию в бытовку, не зная, что дальше делать.

— Рожаю…, — Мария легла на лавку.

— Ладно, не кричи, раздевайся, — посоветовала ей старшая из женщин.