Сару Бриерли - Долгая дорога домой

Пока я гадал, на который из двух поездов садиться, возникло еще одно предположение. Я всегда был уверен, что после того, как мы с Гудду спрыгнули с поезда, я поспал на лавке, проснулся, увидел перед собой поезд и сел в него. А до того момента не покидал платформу. Когда мы приехали из Кхандвы в Бурханпур, все поезда по этой ветке почти наверняка следовали на юг и добраться до Калькутты, не пересаживаясь, было невозможно. Я вынужден был признать: либо я все же покидал платформу, где меня оставил Гудду, и тогда мог сесть на поезд, идущий в северном направлении, и оказаться прямо в Калькутте, либо я поехал на юг, а потом в какой-то момент пересел на другой поезд.

Как я уже говорил, мои воспоминания о том времени не совсем четкие, иногда у меня возникает чувство, что все происходило не так, как я запомнил. Время от времени у меня случаются озарения – хотя больше всего запомнилось, что, оказавшись в поезде, я не мог с него сойти, у меня все-таки есть обрывочное, смутное воспоминание, как на какой-то станции я спрыгиваю с одного поезда и сажусь в другой. Это воспоминание осталось где-то глубоко, отдельно от воспоминаний о моем путешествии, и я не уверен, что так оно и было. Но неужели оно означает, что изначально я направлялся на юг, а потом – когда поезд достиг конечной станции или я понял, что еду не в том направлении, – я пересел на другой поезд, чтобы вернуться домой? Возможно, в таком случае я мог доехать до Бусавала и случайно перейти на восточную ветку, по которой идут поезда в Калькутту.

Как только было доказано, что я мог пересесть на другой поезд, я стал размышлять, по которому из двух маршрутов я приехал в Калькутту. Пересадка в Бусавале могла бы привести меня на восток, но с таким же успехом я мог сесть на поезд, который направлялся на север, к Бурханпуру, проспать остановку, а потом по северо-восточной ветке доехать до Калькутты. Возможно, поезд южного направления, на который я сел изначально, в какой-то момент, пока я спал, отправился назад, на север, или вагон, в котором я находился, прицепили к другому составу, а тот двинулся на север. Пришлось признать, что, скорее всего, я никогда не узнаю, как было на самом деле, – это так и останется для меня тайной.

Я не мог знать наверняка, поеду ли я по тому же самому пути, что и двадцать пять лет назад, а в таком случае было не важно, какую из двух дорог я выберу. Смысл был в том, чтобы проехать все расстояние и получить представление о масштабности путешествия. При этом, возможно, оживут какие-то погребенные на самом дне моей памяти воспоминания и наконец-то я успокоюсь. В конце концов я решил отталкиваться от основного воспоминания о том, что какое-то время находился запертым в вагоне, поэтому выбрал прямой северо-восточный маршрут. Если честно, отчасти и потому, что он был проще и путешествовать по нему можно было с бо́льшим комфортом – поезд выезжал из Бурханпура на заре, тогда как южный маршрут предполагал поездку до Бусавала, куда поезд прибывал глубокой ночью, а потом нужно было ждать до рассвета поезда, отправлявшегося на восток.

Я решил сесть на поезд «Колката – Мейл», который в восьмидесятых ходил по тому же маршруту, но тогда город назывался Калькутта. Маршрут начинался в Мумбаи, на западном побережье Индии, и в Бурханпур поезд прибывал в 5.20 утра – именно поэтому мне пришлось заночевать в этом городе, чтобы потом отправиться в восточную столицу. На самом деле этот поезд совсем не походил на тот, на котором я уехал пятилетним ребенком, хотя я, скорее всего, попал на ту же ветку железной дороги. По расписанию он стоял в Бурханпуре всего две минуты, за это короткое время кондуктор успевал свериться со списком новых пассажиров. Разве я мог сесть на этот поезд и заснуть до того, как он тронулся? Правда, тогда кондуктора не было. Удивительно то, что за всю поездку мне ни один не встретился. Кондукторы всегда ходят по вагонам поездов дальнего следования, именно по этой причине мне не удавалось уехать далеко от Калькутты, когда я пытался добраться домой: поскольку я избегал кондукторов, то, наверное, садился только на поезда местного сообщения. (В этом был элемент везения: если бы мне удалось уехать из Калькутты, существовала большая вероятность того, что вместо своего родного городка я бы оказался в совершенно ином месте и ситуация еще больше усложнилась бы. Тогда бы я потерялся не один, не два, а целых три раза. Маловероятно, что, окажись я за пределами Калькутты, меня бы отправили в сиротский приют.)