Роальд Даль: Африканская история

Солнце взошло из-за гор. Джадсон с канистрой в руке вышел из хижины, но теперь он подошел прямо к окну и спросил:

— Что было ночью?

Старик посмотрел на него и ответил:

— Ничего. Ничего не было. Опять я заснул, а чертов мальчишка пришел и все выдоил. Послушай, Джадсон, — продолжал он, — нам надо поймать его, иначе ты так и будешь без молока. Тебе оно, правда, и ни к чему, но все равно, нам надо поймать его. Его не пристрелить, потому что он все время прячется за коровой — умно придумал. Придется тебе поймать его.

— Поймать? Как?

Старик заговорил еще медленнее.

— Я думаю, — сказал он, — ты должен спрятаться где-то рядом с коровой, совсем рядом. Иначе нам его не поймать.

Джадсон запустил левую руку в волосы.

— Выкопай небольшую яму, — продолжал старик, — рядом с коровой. Ты туда ляжешь, а я тебя накрою сверху травой, так чтобы вор ничего не заметил, пока не подберется вплотную.

— А если у него будет нож? — сказал Джадсон.

— Не будет. Возьмешь с собой палку, больше тебе ничего не нужно.

— Ладно, я возьму палку. Он как придет, я сразу выпрыгну и буду его бить.

Вдруг он что-то вспомнил.

— Она же будет жевать, — сказал он. — Я не могу, чтобы она всю ночь надо мной жевала. Во рту трава и слюна, а хрустит, как галькой. Всю ночь. Я не могу.

Он начал теребить рукой левое ухо.

— Ты сделаешь, как я велел, понял? — сказал старик.

Днем Джадсон выкопал неглубокую яму. Корову привязали к акации, чтобы она не бродила по всему лугу. Вечером, когда Джадсон собрался лечь в яму, старик подошел к лачуге и подозвал его.

— Незачем тебе идти туда с вечера, — сказал он. — Пока вымя не наполнится, никто не придет. Зайди, посиди здесь. В моем доме теплее, чем в твоей развалюхе.

Никогда раньше Джадсон не заходил в дом. Он прошел в дверь, радуясь, что ему не надо лежать в яме всю ночь. В комнате на столе горела свеча, воткнутая в пивную бутылку.

— Вскипяти чаю, — сказал старик.

Примус стоял на полу. Джадсон разжег примус и вскипятил чай. Они сели на перевернутые деревянные ящики и взяли кружки. Старик шумно всасывал в себя горячий чай. Джадсон все время дул, отпивал понемногу и не сводил глаз со старика. Старик продолжал пить, шумно прихлебывая.

Вдруг Джадсон сказал ему:

— Перестань.

Он произнес это слово совершенно спокойно, почти без выражения, но углы его губ и глаз стали дергаться.

— Что перестать? — спросил старик.

— Чай так сосать.

Старик поставил кружку и некоторое время смотрел на него в упор. Потом спросил:

— Сколько ты собак убил в своей жизни, Джадсон?

Джадсон молчал.

— Сколько, я тебя спрашиваю? Сколько?

Джадсон начал выбирать из кружки чаинки и налеплять их себе на левую руку. Сидя на ящике, старик наклонился вперед:

— Сколько собак ты убил, а, Джадсон?

Движения Джадсона стали торопливыми. Он шарил пальцами в кружке, выуживал чаинку, быстро прилеплял ее к тыльной стороне ладони и лез за новой. Когда чаинок осталось мало и они не сразу попадались ему, он опускал лицо и пристально вглядывался в кружку, стараясь не упустить ни одной. Левая рука его была вся облеплена чаинками.

— Джадсон! — гаркнул старик. Подвижная сторона его рта распахнулась и захлопнулась, словно клещи. Огонек свечи колыхнулся, потом выпрямился.

Медленно, дружелюбно, будто обращаясь к ребенку, старик спросил:

— Ну, вот за всю жизнь, сколько ты собак убил?

— С чего это я буду тебе рассказывать? — Джадсон не поднимал глаз. Он отлеплял чаинки с руки одну за другой и клал их обратно в кружку.

— А может, мне интересно, Джадсон. — Старик заговорил очень спокойно. — Может быть, мне тоже понравилось бы. Давай все обсудим, подумаем, как бы нам еще вдвоем позабавиться.

Джадсон взглянул. Капля слюны у его подбородка повисла, оторвалась и упала на пол.

— Я же их убивал из-за звуков.

— Сколько ты их убил? Мне интересно, сколько?

— Много, только давно.

— А как? Расскажи, как ты их убивал? Какой способ лучше всего, по-твоему?

Джадсон не отвечал.

— Ну, расскажи, Джадсон. Мне интересно.

— С чего это я должен рассказывать? Об этом нельзя рассказывать.

— Я никому не скажу, клянусь тебе.

— Ну, раз не скажешь. — Джадсон придвинулся к старику ближе и зашептал: — Однажды я дождался, пока она заснет, взял большой камень и бросил ей сверху на голову.

Старик встал и налил себе еще чаю.

— Мою ты не так убил.

— Времени не было. Звук такой мерзкий, лижет, лижет, я взял и стукнул.

— Ты даже не убил ее.