Рик Басс - Пригоршня прозы - Современный американский рассказ

Как поступить? Тут я сообразила: от меня ускользнул очевидный источник информации. Отдел здравоохранения — вот где я узнаю про детский лагерь! Верно говорят: «Не уверен — не спеши», а если делаешь паузу, чтобы докопаться до истины, это вдвойне похвально. Городская администрация помещалась в соседнем здании.

Бюрократы обожают целыми днями пить кофе, по пятницам после ленча их никогда нет на месте, часто они окружают себя бетонной стеной. Но у них есть один большой плюс: они в курсе. Хотите что-то выяснить — не спрашивайте президента Соединенных Штатов или члена городского управления, ищите того, кто работает в этом отделе со дня его основания. Я тут же нашла нужную мне женщину — строгую, подтянутую. Она кивнула, едва я сказала то, что успела узнать.

— Про этот лагерь мы слышали. Но в нашем графстве его нет. Тем более в моем городе. Мне самой было любопытно, я запросила другие города, от Харвича до Фэлмута. Его там нет.

— Отец Хестерсон живет на Рэшер-лейн, это верно?

— Да, с сестрой. Снимают дом на четыре комнаты, участок — четверть акра. Примыкает к реке. Никакого лагеря там нет.

Возможно, кто-то другой заподозрил бы неладное раньше… но ведь Зил Хестерсон улыбался мне своей чудесной улыбкой, из августа в август при любой погоде в черном пропотевшем наряде, в разинувших рот туфлях уложил городские тротуары, а всем напиткам предпочитал стакан холодной воды. На какое преступление способен такой человек? Держит взаперти хористку? Играет на ипподроме? Я все не могла решать: то ли домчать за десять минут до Рэшер-лейн, то ли убраться восвояси и не лезть в чужие дела. И решила — не желаю туда лезть.

И все-таки — кому охота чувствовать себя околпаченным?

Явился торговец недвижимостью — не желаю ли я продать прилегающий к моему магазину участок? Я поехала к Мэлону Уэберу — что скажет он? Мэлону уже перевалило за восемьдесят. Но мне всегда казалось, что с возрастом этот человек, хоть и утратит быстроту реакции, сохранит ясность мысли — именно так мы представляем старение нормальных и здоровых людей.

За прошедший год мы едва перекинулись парой слов, потому что полгода плюс один день — срок, освобождающий от необходимости платить налоги, — он с женой провел во Флориде и только недавно вернулся на Кейп-Код. Это не так мало, и мой глаз отметил некоторые, хоть и незначительные, изменения. Он сидел, выпрямив спину, словно не вполне доверял креслу. Рука с чашкой подрагивала. Такого за ним раньше не водилось. На осмысление ответов уходило больше времени, чем я ожидала, зато выдавались они с некоторой поспешностью — так выдерживает паузу компьютер. Он считал, что продавать недвижимость на Кейп-Коде я должна лишь в крайнем случае и только за такую цену, «чтобы после уплаты налога… ты получила рыночную стоимость своей земли… до уплаты налога. Найдется кто-нибудь достаточно смышленый… кому она очень понадобится». Что ж, совет был хорош. Честно говоря, я и сама так считала.

Он заметил, что я слежу за его губами и жду следующей фразы.

— Память сдает. У меня, Элинор, болезнь Альцгеймера. Два года как нашли.

— Даже если и так, практически ничего не заметно. Все будет хорошо, Мэлон.

— Если вовремя помру — тогда да. Какая у тебя передо мной фора? Мне восемьдесят четыре.

— Двадцать два года. Не успею глазом моргнуть — сравняемся. Вы в отличной форме.

— Не сори деньгами, Элинор. Старость — дело дорогое. Весь свой маршрут я оплачу сам, до конца.

— Жизнь вы прожили достойно.

— Я удачливый. Получил образование. Имел возможность взять ссуду и заняться бизнесом. Народ поехал на Кейп-Код. Понадобились дома Магазины.

— Многим шла удача в руки, да не все сумели ею распорядиться.

— Верно, Элинор. Верно. Мы с тобой нашу удачу не упустили. А многим удача не далась.

Я рассказала ему про отца Зила Хестерсона. Как сидела в машине на стоянке и все думала: ехать или не ехать. А потом все-таки поехала на Рэшер-лейн. Мэлон изрядно этому подивился, как и я сама, — ведь, кажется, твердо решила, что мне там делать нечего.

— Ты что же, хотела вывести его на чистую воду?

— Сама не знаю. По крайней мере, хотелось увидеть своими глазами, что там и как. Хотелось понять. Это в меня с рождения заложено.

Я описала ему заброшенную улочку на два коротких квартала, по бокам — каркасные домишки, в конце — рощица.

— Доехала до конца первого квартала и остановилась. Кругом ни души. Господи, говорю себе, ну что я здесь делаю? Вот сейчас застукаю его — ага! Неужели это принесет мне радость? Не знаю, замечал ли он раньше мой «универсал» — у меня на лобовом стекле торчит рекламная карточка моего магазина. Я только представила: вдруг он сейчас сидит у себя на крылечке? Только бы не заметил. Я быстро развернулась и уехала.