Дмитрий Лекух - Мы к вам приедем…

– Вижу, – мрачнеет Гарри. – Я уже с кем положено созвонился, пока ты с парнягами говорил. И с флинтами, и с апельсинами, и с юнион. Будем мутить общак, по-любому. На следующий год – все приедут, даже гладики подписались, всей основой, без понтов и без дураков. Тогда и посмотрим…

Сержант Саня делает вид, что ничего не слышал.

Видно, что он на нашей стороне, и я его хорошо понимаю.

Служба.

Али тоже замечает эту фигню и хлопает Саню по плечу.

Тот улыбается.

– Сань, – просит Али, – ты ребятам помоги, если что. Видно, что вы нормальные мужики все, включая летеху. Мы, поверь, в долгу не останемся…

Саня кивает.

– Вы, – смеется, – самое главное, на следующий год городишко наш с землей не сравняйте. Какая-никакая, а все-таки Родина…

– Не переживай, – смеется в ответ Гарри. – Мы, в принципе, народ безобидный. Так, обучим кое-кого правилам хорошего тона, не более. Самим, небось, эта гопота поперек горла стоит…

– А то, – морщится Саня. – Еще этот, бай наш гребаный, половину Чечни сюда вывез, урод. Типа, братья они калмыкам. Ага. Братья. Кому, может, и братья, а я к этим «братьям» уже три раза в командировки мотался. А лейтенант – пять. Так ему уже здесь, на родине, постоянно угрожать начали, он даже семью в Астрахань перевез. А куда денешься, дочка маленькая, жена молодая. Как бы сам вслед за ними не перебрался, он у нас как батя, хоть и одногодок почти. Да что там говорить…

И рукой машет.

– Да, – кивает Гарри, – тут уж – не до футбола…

– А на футболе, – мрачнеет Саня, – другие работать будут. Наш отряд туда хрен направят. Так что вы там тоже… поосторожнее…

– Не переживай, – успокаивает его дядя Володя, – как-нибудь разберемся. Ты, самое главное, – ребятишкам помоги, если что. Одни здесь останутся…

– Да что бы не помочь? – жмет плечами сержант.

На этом и расстаемся.

Саня еще мать хочет навестить, вместе с Майором и Волчком, поговорить немного. И о наших раненых, чтоб присмотрела, и о своих каких-то делах, видимо. До гостиницы, говорит, сам потом доберется.

Ну нам-то это только хорошо, как раз для Никитоса место в джипе освобождается. А вечером, в гостинице, я уверен, у дежурящего там ОМОНа появятся корзины с отличной едой и ящик-другой самой лучшей водки или коньяка, которые только есть в этом сраном пердяевском городишке.

Али умеет платить по счетам.

И – никогда ничего не забывает.

Ни плохое, ни хорошее.

Такой человек…

…Мы садимся в машину и отправляемся пить пиво.

Парни-то более-менее в порядке, а мне почему-то совершенно дико хочется спать. Будто песка в глаза насыпали.

Водителю Жоре, думается, – то же самое.

Ну оно и понятно.

Эти-то двое – на «допинге».

Понимаю, хоть и осуждаю…

Хотя кто я такой, чтобы их осуждать?

Да и посрать им, похоже, честно говоря, на все мои осуждения…

…Мысли путаются, и я опять засыпаю…

…Прихожу в себя перед гостиницей.

Гарри заботливо провожает меня до номера и отправляется обратно в машину, ехать в пивной бар.

О как, думаю, они за меня все решили…

Типа, – старшие…

Хотя, может, оно и правильно?

…Ближе к вечеру парни меня разбудили, и мы направились в сторону стадио.

Пешочком, благо недалеко.

В «пазике», который за нами прислал фан-клуб места на всех, естественно, не хватило, и Мажор сам лично отобрал «пешеходный моб» из тех, кто, по его мнению, мог за себя постоять.

Нехилый, кстати, такой мобчик получился, человек двадцать.

Али в эти дела не вмешивался, тут он Гарри полностью доверял.

Кстати, Гарри по дороге рассказал, что его окна выходили прямо на какой-то местный парк, в котором каждые несколько минут вспыхивали разрозненные стычки между отдельными мелкими группками наших и местных.

Сам он решил не вмешиваться, если даже нашим и доставалось.

А что?

Все – люди взрослые, все предупреждены о том, что случилось. И если кто-то, несмотря ни на что, хочет поискать себе приключения, – это их право.

Большая, так сказать, и светлая личная жизнь.

Он-то, Гарри, тут причем?

Он топ-бой, а не нянька, сопли всем подряд подтирать…

…До стадиона добрались почти без приключений.

Местные, разумеется, пару раз пытались заряжать что-то типа «Москва-пидорас», но мы не реагировали.

А прыгнуть, глядя на сплоченную группу крепких парней, они, по-видимому, просто не решились.

Нацмены, что с них взять, порода такая.

Прыгают только тогда, когда абсолютно уверены в успехе.

А так – ни-ни…

…Молодых на входе на сектор шмонали жестоко. Даже в жопу, говорят, заглядывали в прямом смысле этого слова.