Марат Кабиров: Имя твоего ангела

– Сожалеешь? – спросила Ляйля. Она уже встала с места и начала одеваться. Хамит не ответил. Ляйля, не спеша, оделась и принялась причесывать волосы.

– Извини, – Ляйля пошла за скирду.

Хамит вроде как пришел в себя.

– Подожди! Не уходи,- сказал он, следуя за ней,- подожди немного.

Ляйля остановилась.

– Что?

Хамит не ответил.

– Я не больная, – сказала Ляйля с чувством неприязни. – Я никому о тебе не скажу. А ты думай, что хочешь, и говори, что пожелаешь. Мне пофиг. Пока.

Голос женщины вздрогнул. Она, резко повернувшись, собралась уходить.

– Ляйля! Подожди.

Хамит схватил ее за руку.

– Я…Гм… Я тебя…- Он вдруг замолчал, с какой-то яростью прижал ее к груди и, безудержно целуя, прошептал,- Спасибо тебе!

Враждебно настроенная было женщина, постепенно смягчилась и вдруг охваченная безграничной лаской прижалась к Хамиту и задрожала от страсти.

– Я совершил грех, перешел черту дозволенного, – прошептал Хамит, – но я, я не каюсь… Вернее, я каюсь, но не потому, что был с тобой….

Он сам удивился тому, что сказал. Но он говорил правду. Хотя Хамит и сожалел очень по поводу того, что совершил грех, изменил жене, но был безгранично доволен тем, что провел время с этой женщиной. Казалось, в Ляйле было что-то освежающее, не связанная с чистотой тела душевная чистота.

– Сегодня день моего рождения… – прошептала Ляйля. – Я… я уже больше года не имела близости с мужчиной. А сегодня… Сегодня я дала всем… Всем, кто встретился. Я поиздевалась над мужчинами, как могла… Бедные… Знаешь, что… Мужики нас за людей не считают… Сделал дело и пошел…

Хамит молчал. Девушка, которая только-только вступила на путь любви, но уже успела искалечить душу, вроде, была права. Да и он не смотрел ли на нее, как на удовлетворение собственных потребностей? Даже в своей распущенности он хотел обвинить Ляйлю.

– Ты не такой, – сказала она, немного успокоившись. – Ты не думаешь только о себе. Счастливая твоя жена!

Разве может быть счастливой женщина, у которой муж, уйдя из дома среди ночи, развратничает с кем-то? Хамит даже вздрогнул от этой мысли. Это, вроде бы, даже Ляйля заметила.

– Нет, она действительно счастливая, – сказала она. – То, что было сегодня, не считается. Эта ночь – случайное явление.

Но мужчина чувствовал, что его ночные похождения выходят за границы случайности.

– Сегодня день моего рождения, – вновь повторила Ляйля.- Ты стал самым большим подарком для меня.

Она крепко поцеловала Хамита в губы и, резко повернувшись, ушла. Он остался стоять на месте не в состоянии сказать или сделать что-то. Даже придя в себя, Хамит не торопился домой. Ему казалось, что его одежда и тело пропитались чужим женским запахом, и стоит ему войти в дом, как он распространится вокруг. Нужно было немного проветриться во дворе. Хамит закурил. Руки его немного дрожали. Так у него бывает всегда, когда он чувствует свою мягкотелость и бессилие. Ну почему он не вышел немного позже?! Почему не сдержался?! Да, легко только перейти за греховную черту. Стоит только сделать шаг – обратного хода уже нет. Это тебе не в соседний сад сходить. Вот и приходится жить, скрывая свое бессилие и ничтожество.

Как бы желая освободиться от нахлынувших мыслей, Хамит резко зашагал в сторону ворот. Взялся, было, уже за ручку, но выйти на улицу не хватило смелости. Осмотрелся по сторонам: поискал, за что бы зацепиться взглядом, о чем бы подумать. Перед глазами, мучая его, стояли лишь эпизоды ночи. От безысходности он вышел на улицу.

Было темно. Людей не видно. Хоть бы кто-нибудь показался.

Перекинуться бы хоть с кем-нибудь словечком. Тогда поверил бы, что жизнь идет своим чередом и ничего сверхъестественного не происходит.

Но никто не показался. Хамит посмотрел на столбы ворот, желая хоть за что-то зацепиться взглядом. Но придраться было не к чему. Да и восхищаться собственно было нечем. Красиво-то красиво, конечно.

Но в такое время восхищаться не хочется. Ничто не радует глаз.

Посмотрел на почтовый ящик, и душу вдруг обуяла радость. Забыли взять вчерашние газеты! А когда из почтового ящика достал и журнал «Тулпар» [3] «Тулпар» – (Пегас) татарский молодежный журнал, выходит в Уфе. , счастью его не было предела. Вот что отвлечет его, заставит забыться!

Было еще темно. Хамит включил на веранде свет, закурил и сел на крыльцо. Но только он открыл первую страницу журнала, как оттуда выпало письмо. Хамит даже вздрогнул. Сам он не любил писать письма. И вообще они ни с кем не переписывались. Но Хамит пугался каждый раз, когда изредка от кого-либо приходили письма. Чувствовал себя безмерно виноватым. Ему почему-то казалось, что в письме содержится весть, которая обречет его на вечное страдание. И сейчас он почувствовал то же. «Уеду завтра же! Завтра же, – подумал он, как только увидел письмо. – Нет, сегодня! Не задержусь ни на минуту!» Но, вскрыв его, немного успокоился. Никакой страшной весточки в нем не было. Хамит прочитал письмо, но ничего не понял.